- Вот, значит, так… - медленно сказал я, опуская на стол поднос
с чашками.
- А вот так, милок, - торжествующе прищурилась бабка, - вот так!
Мало вы…
Я, кажется, зарычал… и сдержался буквально в последний момент,
поборов желание удавить бабку, разбить её седую голову об угол
дома…
- Да чтоб тебя… - отступаю на шаг назад, и на физиономии
противной старухи, отшатнувшей было назад с выражением дикого
испуга, снова проступило злорадство. А на меня накатило ощущение
гадливой беспомощности. Вот она, стоит передо мной, тварь…
Не зная даже, что и делать, я, от совершенней беспомощности,
заругался на смеси идиши и иврита, от чего на лице старухи
проступило опасливое выражение.
« - Они в таком возрасте до черта суеверные» мелькнуло в голове,
и я, чувствуя себя совершеннейшим дураком, принялся складывать из
пальцев разнообразные фигуры, знакомые всем, кто занимался
пальчиковой гимнастикой, ну ли хотя бы смотрел аниме «Наруто»…
Чёрт знает, почему, но иудейское ниндзюцу напугало её, и,
затрясся головой, она весьма резво отпрыгнула назад, плюясь и
крестясь. А ещё чуть погодя, она, путая молитвы, ругательства и
угрозы, она отступила в дом и я услышал звук запираемой щеколды
- Миша? – слабым голосом сказала мама, перестав раскачиваться и
заново осознавая себя в этом мире, - Папу забрали… надо что-то
делать!
- Надо! – согласился я, чувствуя невообразимое облегчение, и
налил кипяток в её любимую чашку, а потом уселся напротив, - Но
сперва мы выпьем чаю, крепкого и сладкого!
[i] Напоминаю (а я просто вынужден
делать это время от времени!), что позиции автора не обязаны
совпадать с позицией ГГ.
[ii]2 июня 1962 года милиция,
армия и КГБ СССР расстреляли демонстрантов Новочеркасского
электровозостроительного завода, которые выступили против повышения
цен (это специально для адептов «В СССР цены ТОЛЬКО снижали») на
продукты. Информация о количестве погибших и раненых долгое время
была засекречена. Сегодня официально известно о 26
погибших и порядка 90 раненых.
Отец пришёл, когда уже начало темнеть, и багровое солнце,
полускрытое перистыми облаками, закатывалось за горизонт.
- Ну, вот… - только и сказал он, останавливаясь в воротах, -
отпустили.
У мамы, возящейся в летней кухне, задрожала нижняя губа, а глаза
налились слезами, и она медленно, будто не веря, пошла к нему. На
поросшую травой дорожку упало полотенце, но она этого не заметила,
как не заметила и того, что тапочек соскочил с её левой ноги.