В скором времени, когда я уже успел доесть вторую тарелку каши и
медленно потягивал компотик, к нам спустился старик. И, сев рядом
со мной, заговорил полушёпотом.
— Это была Анна, она — сотрудница местного отделения,
приставленная к тебе.
Снова прищурился. Сотрудница местного отделения с внешностью
секс-бомбы и с контрастирующим высоким профессионализмом. Что-то не
сильно вяжется...
— О чем задумался? — спросил дед, увидев мой подозрительный
прищур.
— О том, что для обычной милицейской она уж слишком выделяется.
И я не про внешность, хотя внешностью природа ее не обделила, даже
слишком одарила, — на эти мои слова дед хмыкнул. — Я про навыки и
умение держаться — не тянет она на простую милиционершу.
А вот это заявление уже заставило удивиться дам, что активно
грели ушки. Дед это заметил и потянул меня на выход из
столовки.
— Блин, кто ж знал, что ты такой глазастый... — он вновь
заговорил полушёпотом, — Никто, слышишь, никто, кроме меня, не
знает, кто ты такой. И я советую тебе молчать об этом, если не
хочешь, чтобы тебя казнили!
— Казнили? За что?!
— За переселение душ, — он чуть хмыкнул. — Если решат, что ты —
это не ты, могут кинуть в застенки и начать пытать, вызнавая, куда
ты дел настоящего, а потом обязательно повесят от греха подальше.
Вдруг ты — чародей зарубежный, решивший в стан страны попасть да
государство изнутри разрушить!
Мне это очень не нравилось. Но я кивнул головой в знак согласия.
Дед улыбнулся и потянул меня дальше на выход.
Выйдя на крыльцо дома, он вдохнул свежий воздух полной грудью и
жестом указал на лавочку у кустарника в двух метрах от нас. И
стоило нам там расположиться, как Михалыч снова достал курево. Его
трубка древесного цвета задымилась, было видно, как нервы деда
начали успокаиваться, и лишь спустя пару минут он заговорил:
— Дим, расскажи мне о себе: кем ты стал, как Витя поживает? Как
Альбина?
Эх, неприятная тема. С некоторой тоской на душе рассказал, когда
умер его сын. Как умерла его невестка, и как я, выпускник
полицейской академии, выживал как мог. Без гроша в кармане и без
нормальных перспектив.
История вышла долгой.
Он кивал, мычал, несколько раз перебивал, но все же дослушал до
конца. После чего поблагодарил за историю о «доме», родном мире и,
закурив вновь, сказал:
— Внук, пойми одну важную вещь: как бы тебе это не нравилось...
— он внимательно посмотрел на меня, — Кем бы ты раньше не был, но
здесь, — он кончиком трубки обвел местность перед собой, — Ты
больше не сотрудник правоохранительных органов.