Вылез из лодки, где высиживал, очевидцев ожидая, и быстро
зашагал по мосткам. Эх, бабам, что тут бельё полощут, теперь
разговоров на месяц! Работяги заметили, окликнули. Но не
останавливаясь, с ходу, прыгнул подальше в славную реку Припять,
допустив только перед самым входом в воду трагически-скомканный
хриплый возглас: «А-а-а»…
Ниже по течению стоит пустая баржа, к ней и рванул под водой,
заодно тестируя кондиции организма. Спасибо «Слиянию и Контролю»,
каждая клеточка, каждый нейрон работают с фантастическим,
недоступным обычному человеку КПД. Только расход калорий при
сверхнагрузках возрастает. Ну да ничего, переживём, зря что ль сало
заточил, на пару дней ресурса хватит…
В воде охолонул и начал рассуждать здраво. То, что в здешних
реалиях не буду бухать и развратничать, выпуская один шлягер из
будущего за другим и ухлёстывать за артистками Орловой и Серовой, и
так понятно – Родина в опасности, не до баб! Но чем заняться прямо
сейчас, сегодня-завтра?
Гнать немедля в Москву и подкидывать в почтовый ящик на Лубянке
чертежи калаша, кормить Берию и Сталина инсайдами, или же
штурмовать центральную тюрьму НКВД, освобождая Константина
Константиновича Рокоссовского?
Нет, про тюрьму это фантазии. Здешние чекисты пожалуй покруче
будут своих последователей из шестидесятых. А ведь и «дети
оттепели» в попаданце дырок наделали, несмотря на сверхспособности
и суперданные. Нынешние же волкодавы, злые и недоверчивые, сожрут
тем более. Особенно если в их «конуру» внаглую влезть. Нет,
Константин Константинович, прости дорогой, придётся тебе потерпеть,
уж не взыщи. Не могу я ЗДЕСЬ размениваться даже на тебя. Разве что
на «товарища фюрера»…
Глава 2.
Перед легализацией, перед «выходом в свет» в новом облике (хотя
в каком новом -своём же, природном, том самом который «от мамы и
папы») неделю проторчал в белорусских лесах словно йети. Набеги на
хутора за новой одеждой не делал, зачем крестьян обирать, пусть
даже и во имя великой цели. Чуть позже «раскулачу» какого-нибудь
чиновника уездного (районного) масштаба. Они, как правило, товарищи
фактурные, дородные. Разве что по росту не подойдёт одёжка,
всё-таки 182 см рост заметно выше среднего в это время. Но зато в
сапоги заправил штаны короткие и щеголяй без проблем, тут народ
сапоги всей прочей обувке предпочитает. С одной стороны – мода, с
другой – от бедности и неустроенности быта. Сапоги, как ни крути,
самая практичная обувь когда грязь непролазная и портянки вместо
носков. Спасибо дядьке Володьке, научил в своё время шести или
семилетнего Сашу Новикова с портянками обращаться. И в первой жизни
дядькина наука пригодилась, да и сейчас помогает. На порядок лучше
работающие органы чувств позволяли издалека обнаружить аборигенов,
промышляющих в лесу то грибы-ягоды, то прячущихся от советской
власти. Да, парнишка лет семнадцати отсиживался в землянке, более
на нору волчью похожую, на островке средь небольшого озерка,
продукты ему через день таскал древний дедок. Провиант так себе, не
особо калорийный, – молоко, картошка и хлебушек свежий. Даже не
возникало желания раскулачить старого хрыча, благо барашка удалось
«скоммуниздить», недалече от одного зажиточного хутора. Брехливая
псина было пасть раззявила, но пара камней, в ту пасть точнёхонько
закинутых, рвение четвероного пастуха мигом обнулила.