— Нада!
Кашель потихоньку отпускал. Вторую кринку Ильич пил медленными
глотками, направляя в правильное горло. Последний глоток оставил во
рту, пополоскал и только потом проглотил. А чё, по сравнению с
мёртвым — нормально. Ещё бы принять ванну, выпить чашечку кофе и…
напрудить куда.
— Мил человек, а где тут у вас… удобства? — сел всё же
Левин.
Спина болела больше всего.
— Удобства? Нузник? О сё — бадья стоить.
Веснушчатый сломанный и криво сросшийся палец ткнул в деревянное
ведро. Большое. Литров на тридцать. С прикольной верёвочной ручкой.
Аутентично.
Удобства не удобные. С первого раза и не попал в них красной
струёй Левин. Твою же налево, почки отбили. Чего там про проклятье
и колдуна говорили? Проклясть тех блондинов, что ли?
Бамс. Только тут картинка, транслируемая глазами, дошла до
занятого гидродинамикой и попыткой держать тело вертикально мозга.
Стоял Левин босиком, и его ноги были ничуть не белее того каменного
пола, на котором солому раскидали. Он что — сенегалец? Не
коричневые ноги, а иссиня-чёрные. Фу. Нет. Пронесло. Руки-то белые.
И эта штуковина тоже. Просто ходил где-то долго по чернозёму. Штаны
ещё странные на него надели. Как от кимоно, только серые, и с
заплатами на коленях. Должно быть, часто в партере боролся, вот
Марьяна и усилила колени, чтобы не порвались.
— А где Марьяна? — повернулся Левин к умильно наблюдающему за
его действиями рыжему.
— Мальяна? — товарищ закатил глаза, очевидно с космосом
советуясь. — Если ты пло ведьму свою, то в тлетьей камиле. Там
ведьмы. Завтла утлом увидись, кода вас на костёл повидут, —
шепелявый обрадовался, что может порадовать Ильича радостной
вестью.
— Что за костёр? Пионерский? — не понял Левин.
— Пинелский? Не знаю про пинелский. Обысный костёл с дловами, на
котолом колдунов сзыгают. Вас завтла созгут. Есть будесь? Я для
тебя кусосек лепески выплосил у Елкима.
— У Еркима?
— У Елкима, ево повесят затла тозе. А ты смозезь велёвку его
заколдовать, стобы она полвалась. Тогда он с нами на католгу
пойдёт. Он холосый. Он богатых глабил и в селкву отдавал злато. И
зена у него ведьма, как у тебя. Людей лесила.
— Нас с Марьяной завтра сожгут на костре как колдунов? — сделал
вывод из всего этого словесного поноса Левин. — А суд когда?
— Сут? Да когда хосез, тода и ссы, — рыжий мотнул головой на
бадью ароматизированную.