Говорят, что на адреналине бывает
всякое. Я в невероятные адреналиновые истории верила, но не думала,
что придётся испытать на себе. Что тело может вдруг стать очень
сильным и гибким, что время способно замедлиться, а сердце забиться
о рёбра до звона в ушах.
Я не очень поняла, как нам удалось.
Это были просто кадры, мелькавшие перед глазами. Вот я подсаживаю
Марка, а он срывается, но мы предпринимаем новую попытку. Потом я
сама… Практически взлетаю по вертикали с одной свободной рукой.
Три с лишним метра! Три! Пёс
подпрыгивает в попытке схватить мою ногу, но промахивается, а
татуировка, которая нестерпимо зудела последние минуты, замолкает.
Правда ненадолго…
Едва мы с Марком успеваем оседлать
забор, как неприятная пульсация возвращается.
Прямо под нами опасно рычат и
прыгают. Чуть дальше орёт, осыпая проклятиями и обещаниями расправы
взбешённый граф. По забору начинает бежать тонкая полоса явно
магического происхождения, и…
– Валим! – повторила я недавнюю
команду.
Сказала, и первой спрыгнула в узкий
переулок, едва не поломав ноги. Но видимо спасение котиков – дело
богоугодное, нас явно хранили высшие силы. Марк спрыгнул вслед за
мной и тоже без потерь.
***
Пауза, и я, ухватив Марка за руку,
побежала к другому переулку. Он шёл перпендикулярно нашему и
выглядел немного пугающе, но что теперь?
Главный плюс – с заборов
потревоженных особняков переулок не просматривался! А то, что
громкий лай Хрустика сейчас поставит на уши и второй дом,
сомневаться не приходилось.
– Маргарита, ты, ты… – начал ребёнок
восхищённо.
Мы нырнули в полумрак, пахнущий
сыростью, и я скомандовала строго:
– Силы на разговоры не тратим!
Бежим!
Мы ринулась дальше, к далёкому пока
просвету. План был прост: обогнуть опасную зону по параллельной
улице, а вот дальше… Дальше не знаю. Может в заборе особняка
Филинии есть какая-нибудь потайная дверь?
Если нет, придётся либо снова через
забор, либо через парадный вход особняка рода Сонтор.
Ох, чую нам за такие приключения
влетит!
Но самое страшное было уже позади, и
я слегка расслабилась. Выскочила из переулка, волоча за собой
Марка, а затихшая было татуировка обожгла так, словно к коже
приложили раскалённый прут!
Секунда. Глаза уловили движение,
рефлексы заставили отпрянуть вбок, отталкивая и ребёнка. Сознание
выхватило огромные копыта, взмывающие в воздух, различило истовое
ржание и грубый мужской крик.