Неизвестность убивала. Вот это
ожидание конца хуже смерти. Пусть бы уж что-то произошло!
Надежда прижалась лицом к стенке,
закрыв голову с боков ладонями, чтобы лучше видеть, что происходит
с той стороны. Что-то проясняется. Какие-то тени двигаются мимо.
Силуэты… мама дорогая, да некоторые явно не гуманоиды! Вон шагает
нечто, похожее на медведя. А с той стороны что-то… э-э… ползет?
Господи, только попасть в рабство к разумным слизням не
хватало!
«Мамочки, только не это!» - силуэт,
похожий на вставшую на дыбы гусеницу – точнее рассмотреть не
удалось – направился в ее сторону, и Надежда отпрянула. Почему-то
захотелось перекреститься, и она еле подавила в себе порыв. Мама
перед смертью стала очень религиозной, но дочь лишь скептически
пожимала плечами – мол, это ты от страха. Правда, в церковь после
смерти мамы ходила несколько раз…Но что теперь с того? Если бог и
есть, то явно он не здесь.
«Гусеница», тем не менее, проползла
мимо, и Надежда перевела дух. От облегчения колени подогнулись, и
она опустилась на пол, устало прикрыв глаза.
Три дня пролетели, как
один.
Ошеломленный Рой бродил по
мегаполису, как потерянный, чувствуя себя чужим и лучше кого бы то
ни было понимая значение словосочетания «каменные джунгли». Гудзон
тоже был покрыт лесами – по всяком случае, та часть материка, где
он жил. Там таилась своя жизнь, дикая, мало изученная. Несмотря на
то, что планета двадцать лет, как вошла в состав империи, там даже
вблизи фортов попадались новые виды зверей, птиц и растений. И
открытым оставался вопрос по поводу местного населения. Кое-какие
материальные свидетельства существования разумной жизни иногда
находили, но вот тех, кто оставил все эти орудия труда и наскальную
живопись – нет. Аборигены то ли вымерли, то ли переселились с этого
материка куда подальше. За восемь лет, что Рой провел на Гудзоне,
люди ни на шаг не продвинулись вперед в решении этой загадки, и
сейчас мужчина чувствовал себя в городе, словно первопоселенец в
джунглях. Кругом кипит жизнь, но она течет по своим законам,
которые тебе не понятны и могут быть враждебны.
А ведь когда-то он был своим
человеком в городе! Родился, рос и вырос в тех же условиях, что и
окружающие его люди! Умел водить наземный транспорт и флайеры,
разбирался в космической технике. У него было образование, работа,
жена, друзья, коллеги и родственники. Нормальная жизнь. Потом она
дала трещину, разделившись на «до» и «после». Тогда ему было
тридцать лет. Сейчас – тридцать восемь. Но, пока он там управлял
корчевальщиком, прокладывал дороги, строил форт, рубил беломры и
разводил плантации, тут жизнь шла своим чередом. И Рой сообразил,
что здорово отстал от нее. Эта вот кредитка – восемь лет назад
таких еще не выпускали. Нет, будь у него несколько месяцев или даже
пара недель, он бы сумел наверстать упущенное. Но времени до отлета
оставалось чуть меньше двух суток, сорок пять местных часов. А надо
было сделать еще два дела.