О, об этом
постоянно шептались сёстры в монастырском саду, обрезая розы. И ещё о том, что
мать Лавиния ставила свою подпись только в случае твёрдой уверенности в
порядочности претендента. А также о том, что все полученные средства мать
Лавиния пускала на процветание нашего монастыря. Все, все сёстры восхищались
честностью и благородством нашей настоятельницы.
Тем
печальнее была облетевшая монастырь весть, что мать Лавиния занемогла.
Произошло
это нерадостное событие вскоре после визита к матери Лавинии одного из
претендентов на получение привилегии, богатого сеньора, который прискакал с
стенам нашей обители на горячем породистом коне, сопровождаемый внушительным
отрядом личной стражи.
О, это был,
видимо, очень богатый и властный сеньор. Как властно и грубо отдавал он
распоряжения своей свите. Таким громким грубым голосом с лёгкой картавостью.
Очень неприятный голос. Меня даже передёрнуло от отвращения, когда эти картавые
звуки донеслись до моих ушей. Словно карканье воронья, слетевшегося на труп
дохлой лошади.
Подобные
посетители проходили в кабинет матери Лавинии по отдельному коридору, в который
не допускались сёстры. Никто из нас не должен был видеть этих мужчин вблизи. Разговаривать
с ними могла лишь мать Лавиния и старая привратница мать Джулия, которая и
провожала визитёров в кабинет настоятельницы.
Но никто не
мешал нам смотреть на прибывающих в наш монастырь из узких окон, выходящих
прямо на входные врата. Поэтому в монастыре обычно все всё знали.
Наблюдали мы
и приезд этого неприятного картавого синьора, украдкой прильнув к напоминающим
бойницы окнам монастыря. Наблюдали и отъезд незваного гостя, который с непотребными
ругательствами вскочил на своего коня, не успев покинуть нашу обитель.
О, после
этого сёстры ещё долго крестились и бормотали молитвы, пытаясь очиститься от
скверны и забыть все те непотребные слова, коими невольно был осквернён наш
слух. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, дабы догадаться, что подписи
матери Лавинии этому сеньору не увидеть никогда.
Как только
весть о болезни матери Лавинии достигла моих ушей, я тут же забросила чтение
книг и вся обратилась в молитвы. Я целыми днями молилась об одном – чтобы мать
Лавиния выздоровела. Я забиралась в самый дальний угол библиотеки, дабы ничто
не отвлекало меня, становилась на колени на холодный пол и молилась, молилась…