О Всегневе Радонежиче же здесь никто толком ничего не знал – бог
весть, откуда он такой взялся. Но выглядел лесной отшельник грозно,
устрашительно. Космат, боровист, в глазах огнь суровый, в руках
посох узловатый. Слухи о нем ходили поучительные.
Крик и брань поднялись до небес. Святые старцы колошматили друг
друга до синячищ, до искр из глаз. Черная ряса и белая рубаха
обагрились кровью, морщинистые лица избороздились фингалами. Солнце
уж высоко поднялось, а верх все никто не брал.
- Может, все-таки разнимем? – тихо предложил Бречислав. – Еще
убьют друг друга, чего доброго...
- Ладно, растащите их, - пробурчал Глеб, дожевывая калач.
Сделать это оказалось не так-то просто. Гридни схватили старцев
за плечи, потянули, но те упорно не желали прекращать распрю,
отчаянно плевались и кусались. Слишком сильно наваливаться
дружинные опасались – все ж не холопы на ярмарке подрались.
- Всегнев Радонежич!.. Онуфрий Меркурич!.. – попытался влезть
между ними Бречислав. – Ну что же вы творите-то, а?! Что у вас
вечно за усобицы ретивые, словно у детей малых?! Князя позорите!
Тиборск позорите! Сами себя позорите!
Кто-то из гридней окатил стариков ведром воды. Студеной, только
из проруби. Дрожащие и мокрые, архиерей с волхвом слегка охолонули,
руками махать перестали, но бранью сыпали с прежним пылом.
- И все равно будущее за нами! – орал отец Онуфрий. – А вы в
прошлом! В прошлом!
- Ничо, это временно! – верещал Всегнев. – Народ еще одумается,
еще вернется к старым богам!
- Не вернется! Никогда не вернется!
- Обязательно вернется!
- Разве что если сдуреет вконец!
- Сам дурак!