На сегодня
мой муж мне назначил свидание: мы уже миллион лет с ним не были нигде вдвоём, и
я решила приготовить романтический ужин при свечах, и даже съездила за своим
вечерним платьем на старую квартиру. Удачно так съездила, — грустно усмехаюсь я
про себя. Надеялась на бурный супружеский секс и признания в любви. А Лёша, по
всей видимости, собирался мне поведать о чём-то важном. Явно, не о пылкой любви
ко мне.
Захожу в
свою светлую свежую квартиру, где всегда пахнет выпечкой и корицей, и отношу
свои успевшие осиротеть пакеты на кухню, бережно выкладывая уцелевшие шайбочки
сыра, розмарин и свежий тархун, пахнущий весной и лугом. Что бы у меня не
творилось на работе и в жизни, мои ящики и полки пахнут деревом, воском и
топлёным маслом. На крючках висят любимые сковородки и сотейники, на которые я
трачу больше денег, чем нормальные женщина на косметику и шмотки. Моя кухня — сердце
дома. Хотя, наверное, надо было больше уделять времени спальне, — со злостью
думаю я про себя, вспоминая идеальный секс двух самых близких мне людей,
который я только что наблюдала, как в кино.
С Томой мы
прошли вместе все студенческие годы: эту вечную бесприютность, бедность и
отчаянное веселье юности, когда у нас оставалось на месяц денег только на
картошку и эти обязательные институтские макароны, и я упражнялась в искусстве
высокой кулинарии, готовя изысканные ужины из одной луковицы на шумные
студенческие компании. Мы с ней вместе сдавали экзамены и зачёты, ходили на
свидания и искали подработку, и я, в конце концов, устроилась в компанию, где и
проработала последние пять лет, выстроив за это время головокружительную
карьеру от простого помощника менеджера до руководителя пиар-отдела. Почти руководителя.
Если честно,
я не совсем понимаю, что, как выяснилось, не нравится в моём чрезмерном
увлечении работой моему мужу, потому что это именно то, что помогает нам
сбрасывать с себя с каждым месяцем всё большее и большее бремя долга. Это
благодаря именно моей работе у нас осталось всего лишь несколько сотен тысяч
рублей кредита, что по московским меркам просто копейки, и этот дом наконец-то
станет по-настоящему нашим.
Мои руки
сами достают из корзины круглые гладкие луковички, и чистят их от шелухи, пока
мой мозг судорожно пытается найти выход. Выход из чего? Всё кончено. Я нарезаю
лук для ризотто, и едкие луковые слёзы текут по моим щекам, капают в
кастрюльку, где я растапливаю кубик сливочного масла в оливковом, и падают на
веточку тимьяна, который медленно отдаёт всю свою душу и аромат белому жемчужному
рису, который я помешиваю ложкой, пока он не становится прозрачным и глянцевым,
как и мои слёзы… Стряпня понемногу успокаивает, возвращает меня в состояние
равновесия, пока я размышляю над тем, что же меня ждёт дальше. Развод. Раздел
квартиры, которую я даже не успела до конца обустроить. Одиночество.