— Настюш, пойдем, — мягко тянет меня
тетя Нюра, — Кирюша ждет.
Точно! Кирюша! Сосредотачиваюсь на
этой мысли и заставляю себя передвигать ноги. Мой сыночек, любимый.
Частичка Антона. Мне нужно к нему. Обнять, прижать к сердцу.
Никогда не отпускать.
Мысль о сыне подгоняет. Постепенно
успокаиваюсь. Поминки проходят в кафе. Я кое-как соображаю, что
происходит. Хочу поскорее уйти отсюда и забыть все это, как
страшный сон. Опять соболезнования, поминальные слова. Кто-то
вспоминает что-то хорошее, таким образом прощаясь, потом просят
меня сказать что-нибудь. Ком встает в горле, но я его проглатываю и
поднимаюсь.
— Антон… отличный муж и отец. Был, —
поправляюсь. — Всегда заботился о нас, обеспечивал, был заботливым
и внимательным. Не знаю, как мы будем жить без него. — Последние
слова почти шепчу.
— Отлично будешь жить, — раздается
шипение. Свекровь, кто ж еще. Все похороны смотрела на меня волком,
но молчала, а сейчас решила высказаться. — Будешь как сыр в масле
кататься, дрянь. Ненавижу. Это ты виновата! Никогда тебя не
прощу!
Она резко встает и, чеканя шаг,
покидает кафе. Люди смотрят ей вслед осуждающе, но и на меня
бросают странные взгляды. Видимо, пытаются понять причину такого
поведения. Я бы тоже хотела знать.
Наконец, все заканчивается. Мы с
тетей Нюрой добираемся до дома. Кирюша сразу бросается ко мне. Няня
отчитывается, когда ел, сколько спал, как себя вел, а я улыбаюсь
сыну. Нельзя его пугать.
— Мама! — Он тянет ко мне ручки, и я
подхватываю его и крепко обнимаю. Вдыхаю такой знакомый и родной
запах. Ничего, малыш. У нас все будет хорошо, мы справимся.
— Настюш, тебе еще что-то нужно? —
спрашивает тетя Нюра. — Няню отпускать?
— Нет-нет, ничего, — отвечаю и
спохватываюсь: ей ведь заплатить надо. Лезу за кошельком, но мою
руку перехватывают.
— Не волнуйся, я уже все сделала.
— Но…
— Ты же мне давала карту? — Киваю. —
Ну вот. Я оттуда и взяла. И в терадку все занесла, все расходы,
чеки приложила. Тебе понадобится для всяких инстанций.
— Каких?
— Пособие на погребение, в соцзащите
что-то еще там, — машет она рукой. — Но это не срочно. Придешь в
себя — сходишь. Отдыхай. Вам с Кирюшей там суп сварили.
Кушайте.
— Спасибо, чтобы я без вас
делала.
Она похлопывает меня по руке и
порывисто обнимает. А потом уходит.
— Ну вот и все, — тихо говорю сыну,
который, не обращая на меня внимания, спокойно играет с игрушками,
— вот мы и остались с тобой одни.