— Вполне, — я убрал оскал с лица и вернулся обратно на перину,
застыв в ожидании интересного рассказа.
— Ну? — спустя пару биений сердца, Первый не выдержал. — Чего
молчишь?
— Жду, когда рассказывать начнёшь, — спокойно произнёс и закрыл
глаза, наслаждаясь блаженным спокойствием.
— Мне подумалось, ты вопросы будешь задавать, а не я, — Первый
раздражался от моей «тупости», но я специально старался его
взбесить. Отчего-то нравилось мне это делать. — Давай уже, начинай!
Сподручней будет, если мы именно такую модель диалога выстроим.
Я потянулся и улыбнулся, мысленно празднуя свою победу. Ещё
никогда прежде я не позволял себе так общаться с теми, кто стоит
выше меня в иерархии, а ведь этот кадр точно из благородных.
Интересно, это из-за того, что я не вижу своего собеседника? Или я
просто стал слегка уверенней и наглей, потому что уже погиб? Ладно,
сейчас это не имеет никакого отношения к делу. В данный момент меня
интересуют другие вещи, и Первый может помочь мне с этим.
— Хорошо, — я кивнул и, открыв глаза, устремил свой взгляд в
ночное небо. — Какой-то странный тут вид. Где я нахожусь?
— Город «Золотая тысяча», — сухо ответил Первый. — Место, где
перерождается Знать.
— Перерождается Знать? — я насторожился. — Это как?
— Ничего попроще спросить не мог?
— Ты ведь сам сказал, что я задаю вопросы, ты на них отвечаешь.
— нахмурился и медленно приспустил штаны. — Если не можешь
ответить, я прямо сейчас в кровать нагажу. Зуб даю! Как думаешь,
Ират обрадуется, увидев тебя в таком виде?
— Ладно-ладно! — Первый выругался благим шестиэтажным матом. —
Хочешь всё знать? Хорошо…
Я ожидал, что мой новообретённый «товарищ» расскажет всё своими
словами, но он поступил иначе. Вместо длинного рассказа о том, что
происходит с нами, он сделал нечто невероятное, выходящее далеко за
рамки моего понимания. Не знаю, была ли это магия, но чувства при
этом я испытал неописуемые.
Мою голову разрывало на части нескончаемым потоком знаний,
который я никак не мог сдержать. Мысли Первого вливались в мой
разум с головокружительной скоростью, и от этого мой череп
раскалывался. Если бы не резкая боль, сковавшая всё моё тело, стены
этого места затряслись бы от моего крика. Это продолжалось секунд
десять, а потом меня отпустило, словно ничего не было, и я упал на
перину, порывисто задышав.