Взгляд скользнул к тому месту, где сидела леди Марион.
Тёмные глаза вспыхнули диким, безумным огнём; гнев рвался наружу,
учащая дыхание, оживляя бледные щеки лихорадочным румянцем. Губы её
были плотно сжаты, точно сдерживали рвущийся крик, пальцы судорожно
зажали вилку. Нестор знал, что за целый вечер она не проглотила ни
кусочка, даже вина не пила, а вынужденное молчание лишь разжигало
её изнутри.
-Если бы мы встретились,
я бы запомнил, - ответил он.
Императрица Северина медленно кивнула.
-Баронессе временно
подчинена вся столичная стража. Я уверена, вы можете попросить леди
Марион о любом одолжении. Всё, что потребуется нашим дорогим
гостям.
Северина коротко улыбнулась в сторону крон-принца, Андоим
рассыпался в выражениях самой искренней признательности, когда
императрица повернулась к Синей баронессе:
-Не так ли, леди
Марион?
Рыцарь вздрогнула, подняла глаза. На какой-то миг их
взгляды, предупреждающие, хищные, вновь встретились, а затем Марион
разомкнула губы:
-Конечно.
Это был первый раз, когда он услышал её голос. Холодный,
ровный, отрезвляющий — такой голос выдавал человека, которому
действительно всё равно, какое впечатление он производит на
окружающих. Теперь Нестор понимал, почему вокруг красивой и богатой
вдовы не крутятся стайки претендентов на счастье. Пожалуй, он бы
тоже поостерёгся...
Вечер продолжался, и Нестор улыбался на уже вполне
безобидные вопросы императрицы и придворных дам, чувствуя, что
худшее на сегодня позади. Его забрасывали вопросами, теребили, ему
улыбались и с ним флиртовали — он медленно вживался в жизнь
реннской дворцовой знати. Вот только взгляды, которые бросала на
него леди Марион, иглами вонзались в сознание, сбивали речь, не
давали расслабиться. Впервые такое бесконечное внимание со стороны
красивой женщины заставляло его вместо желания испытывать
неприязнь, и полностью менять ход игры.
Флорика беспокойно огляделась, пробежала от одного края
имперских конюшен до другого. Конюхи и слуги, ожидавшие господ,
обращали внимания на неё не больше, чем на посудомойку, случайно
заплутавшую в хитросплетениях императорского замка.
-Фео, где же ты, Фео, -
заглянув на всякий случай в последнее стойло, в отчаянии выдохнула
девушка.