Несмотря на всю эту суету, нашел
время и чтобы зайти к Сатчану. Все же договаривались, да я и сам
заинтересован в результате. Галия обрадовалась при виде меня, но я
отметил, что она напряжена. Ну да, сейчас весь завод стоит на
ушах!
– Один он? – кивнул я на дверь после
объятий и поцелуя.
– Да, заходи, только учти, что он на
нервах. Ему уже сверху звонили, там недовольны этими арестами,
ругали, что мало занимался воспитательной и профилактической
работой на заводе. Мол, комсомол свою роль не выполнил.
Я задумался. Большой житейский опыт
свидетельствовал, что к злому начальнику лучше не соваться, а
прийти в другое время. С другой стороны, моя ситуация не была
типичной. Прямым начальником Сатчан мне не был, а то, что он сейчас
еще в более сложной ситуации, чем раньше, мне только на пользу. Тем
выше будет ценность моих советов. Да и обещал, что зайду, несолидно
нарушать обещание. Решившись, я постучал в дверь.
– Заходите! – услышал голос Сатчана.
Ну да, даже по интонации одного этого слова стало понятно, что
прежней расслабленности и в помине нет.
Зайдя внутрь, остановился в
дверях:
– Договаривались встретиться по
инициативам. Актуально, или в связи со всей этой беготнёй…
– Заходи, заходи! – сказал
вспотевший впервые на моей памяти Сатчан, галстук которого свисал
влево вместо безукоризненной прямой стрелки, как обычно, пригласил
меня жестом присаживаться, – что эта беготня – все, что можно было
просрать, уже просрали. Теперь только принимать последствия…
Ну, значит, я правильно оценил
ситуацию – теперь я ему еще больше нужен. Это хорошо.
– Итак, первое предложение –
комсомольский аудит. – начал я излагать. – Предлагаю сформировать
группу понимающих в работе заводов комсомольцев, включая меня, и
начать проверять промышленные предприятия. Там можно много чего
накопать, всяких нарушений, очень хорошо для отчетов…
– Идея хорошая, но это уже есть, –
сказал Сатчан, прервав меня, – называется «Комсомольский
прожектор». Сотрудничество с органами народного контроля, да.
Кстати, я тоже участвовал, у меня даже и значок есть. Сейчас
покажу.
Порывшись в ящике стола, достал и
положил на стол значок. Ленин, как водится, с надписью «ВЛКСМ»
понизу, а под ним надпись «Комсомольский прожектор».
Да, никогда еще Штирлиц не был так
близко к провалу! Я и понятия не имел, что такое движение
существовало. Впрочем, понятно почему – в прошлой жизни я был
членом комсомола, но на руководящие должности не лез, и просто
платил членские взносы. На жизнь зарабатывал, и дальше
комсомольского субботника и участия в демонстрациях в дела
комсомола не влезал. Вот откуда бы я и узнал? Блин, неудобно-то
как! Пришел комсорга жизни учить, а на самом деле рассказал ему
бородатый анекдот.