– Вы глава благородного Дома. – Лязг металла. Отдала салют. –
Значит, на фронте именно это звание будет дано вам без
подготовки.
– Если тебе удобно, – повторяю я слова и… разрешаю.
– Благодарю, – кивнула она.
– Не буду тебя мучать, – закинул я ногу на ногу. – Ты принята. –
А как же иначе? Всем проклятым тут рады. – Твои вещи перенесут,
когда подготовят комнату. – Глаза Жози расширились. Еще секунда,
эмоции исчезли.
– У меня... нет вещей.
– Одежда? – осмотрел я доспех.
– Нет...
– Личное?
Уже знаю ответ.
– Н-нет.
Я покосился на замотанное в ткань.
– А это-о-о? – протянул я.
– Мое… – промелькнула боль на обезображенном лице. – Мое оружие,
командор. – Ух, ну, слава богам, есть хоть что-то человеческое. Она
солгала. Нет, там действительно оружие, но для неё это что-то
личное, что-то большее. Сокровенная история, которой авари ни за
что не поделится. Пока что не поделится.
В малый зал постучались. Внутрь зашли горничные, поставили
заверенный чайник и две кружки. М-м-м, про печенье не забыли. Один
поклон. Мы с Жози снова одни.
– Угощайся, Жози, – оценивал я реакцию на сокращение имени. Даже
бровью не повела. – Ты не против, если я буду называть тебя
так?
– Как прикажете.
Перефразирую: "Называйте как хотите: отброс, нечестивая, ошибка
природы, – я привыкла".
– Да. – Кусочек сахара растворился в горячем. Я размешал его
ложечкой. – Сколько тебе лет, Жози? – Не просто так я поднял
бестактный вопрос с Фионой.
– В этом году тридцать один. – Камень.
– Ты же понимаешь, что все в этом поместье гораздо младше тебя.
И даже я. – Нет конечно, но, хэй! Я молод и горяч. – Тебя не
волнует, что тобой будет... – прицокнул я языком, – командовать
ребенок?
– Много командоров было младше меня, не в моей компетенции
судить по бесполезной цифре. – Мудро и глупо одновременно. – Вы
главный, ваши приказы не обсуждаются.
Это ты зря сказала, милая. Давай проверим.
– Раздевайся, – отпил я.
Жозефина застыла, задумалась.
– Это приказ?
– Наверное. – Определить, серьезен ли я или нет, почти
невозможно. Но, черт! Лямки расстегиваются, металлический лязг
вновь звучит в комнате. Такую тяжелую броню обычно помогают
снимать, но проклятая, используя недюжинную силу и привычку,
спокойно складывает ее элементы на пол.
Оставшись в рваной жилетке и подобии шорт, Жозефина вновь встала
по стойке «смирно». Никакого смущения. Зато теперь мне открылась
накаченность женского тела. Ух! Мускулы, рельеф, сухость. Ряд белых
чешуек идет до локтей, по ногам и выпирает у шеи. А такими руками
можно гвозди забивать без молотка. По-своему типаж Жози мог бы
трогать сердца мужчин и даже женщин, но общую картину портили
шрамы. Огромное количество боевых ранений, оставшихся без
своевременного лечения. Выглядело еще хуже, чем спина Ильзи. Я
встал на ноги. Обошел вокруг проклятой, оглядел со всех сторон. Она
без эмоций продолжала пялиться в стену.