– Можешь, – отозвался Лафаст. –
Ты не готов. Послужи еще, наберись опыта – больше пользы
принесешь.
– У меня есть и другие
обязательства. И вы их знаете.
– Это тоже может
подождать.
В дверь громко постучали.
Раздраженно поморщившись, генерал ударил по столешнице огромным
кулаком.
– Впустить! – рявкнул он. –
Кого еще там нелегкая принесла?
Услышав скрип и тяжелые
стремительные шаги, Якир обернулся. Одернув забрызганный дорожной
грязью белый камзол, Параман раздраженно махнул рукой, приказывая
следовавшему за ним офицеру подождать снаружи. Судя по темным
кругам под прищуренными глазами и пыльным сапогам, герцог провел в
седле всю ночь.
– Довольно, Лафаст! – Подойдя, Параман
бросил на стол увесистый конверт и знаком попросил Якира встать. –
Документы подготовлены и согласованы. И его, и остальных трех
забираю завтра утром. Вы просили Фалинор за сына? Я исполнил и ее
просьбу, и вашу. Будьте любезны удовлетворить теперь
мою.
Приподняв брови, Лафаст хмыкнул
и в упор посмотрел на Якира:
– Что скажешь?
Якир улыбнулся.
– Я – сын Ведущей линии, мой
генерал.
– Ну, тогда будь по-твоему. –
Взяв конверт, Лафаст вынул бумаги и, бегло просмотрев, подписал. –
Таэру даю звание боевого ручника, заслужил. А что до тебя… –
Протянув Якиру чистый лист, генерал безразлично пожал плечами: –
Захочешь получить чин – вернешься и закончишь
обучение.
Почувствовав, как всколыхнулась
в груди злость, Якир с вызовом прищурился:
– А если я буду
настаивать?
– Осторожнее, – тихо
предупредил Параман. – Не лезь на рожон.
– Настаивать на чем? –
Откинувшись на спинку, Лафаст скрестил на груди руки. На его
широком лице отразилось любопытство.
Подавив подступивший к горлу
комок, Якир расправил плечи и уверенно ответил:
– Я нахожусь на последней
ступени, успешно сдал все теории и прошел испытание – вы не могли
не видеть. Считаю себя достойным звания боевого
ручника.
Запрокинув голову, генерал от
души расхохотался.
– Ладно, бери его, Параман.
Пусть катится отсюда на все четыре стороны. И за Тори присмотри,
чтобы глупостей не наделал.
– Присмотрю, – кивнул герцог. –
Не думай, что мне в радость – тебе ли не знать? Сам ведь двоих уже
пережил…
– И тебя переживу, – добродушно
отозвался Лафаст. – Не обольщайся.
– Вряд ли, – в тон ему ответил
Параман. – У меня дурная наследственность. Причем виновник этой
наследственности до сих пор не найден.