– Весомый аргумент, –
согласился генерал. – Но не думаю, что есть основания: даже его
терпения не хватило на столько-то лет. Так что не тревожь тени –
пора оставить прошлое в прошлом.
Параман покачал
головой.
– Для меня, Эринма, прошлое
всегда перед глазами: слишком дорого далось
настоящее.
– Ладно, ладно, – примирительно
подняв руку, Лафаст встал. – Идите оба, у меня дела. Через три часа
спущусь вниз, проверю табели. И гляди, Тори ничего не говори. Мое
решение окончательно: здесь его не будет. Чем ближе к огню, тем
безопаснее. Вырастет – поймет.
[1] Офицер среднего звена. Боевой
ручник имел в подчинении от сотни и выше человек и несколько
палечников – офицеров младшего звена. Был наделен правом
преподавать любые учебные дисциплины, в том числе и не военные.
Резервный ручник мог командовать ста воинами только при
объявлении военного положения, если в том возникала необходимость,
а в остальном подчинялся боевым офицерам своего звания и выполнял
их поручения.
[2] Палечник - офицер младшего звена.
Боевой палечник имел право командовать десятью воинами и выполнять
штабную работу. Резервный – находился в подчинение у боевых
офицеров.
[3] Стопник – высший офицерский чин
Королевства. Боевой стопник, помимо права командования, может вести
преподавательскую деятельность по любым дисциплинам, разбирать
судебные дела. Резервный стопник так же имеет право преподавать
любые дисциплины и разбирать судебные дела. В условиях военного
времени или чрезвычайной ситуации прямым приказом может получить
статус боевого офицера.
20 апреля 3131 года по исчислению
Малого Мира. Белый Замок / 1981 года от Р.Х., Греция
По стеклу барабанил дождь. Крупные
капли стекали вниз и глухо падали на короткий стальной отлив.
Порывы ветра то и дело кидали в окно сорванные листья и задували в
плохо запертую форточку, из которой тоненькой струйкой сбегала на
подоконник мокрая дорожка.
Лия вздохнула. За пару дней, пока
держалась температура, она выспалась настолько, что снотворного,
которое дал ей брат, хватило всего на пару часов. Странная тяжесть
давила на сердце, заставляя снова и снова вглядываться в дождливый
полумрак за полупрозрачным тюлем и вслушиваться в завывающий над
крышей ветер.
Карл спал на старом матрасе возле
кровати. Его мерное дыхание иногда прерывалось сухим отрывистым
кашлем. Он тоже заболел, но оставлять ее одну все еще опасался:
из-за врожденного порока сердца Лия плохо переносила
температуру.