– Карл уже объяснил, но это
какой-то абсурд, Ли. И мне кажется, Кристиан думает точно так же.
Скажи мне правду, что происходит? – Рывком встав, он подошел и
почти силой развернул ее к себе лицом. – Куда они тебя увозят?
Зачем?
– Я не скажу ничего нового, –
едва сдерживаясь, чтобы не заплакать, ответила она и отвела взгляд.
– Пусти.
– Нет, ты должна меня
выслушать! – с какой-то странной злостью выпалил Марк и встряхнул
ее, заставив посмотреть на себя. – Понимаю, ты все равно сделаешь,
как он скажет. Но, Боже мой, Лия, я так тебя люблю!
До крови закусив губу, она попыталась
вывернуться из его рук, но не смогла.
– Я знаю, знаю… – от
проглоченных слез ее голос звучал глухо и неестественно. – Поверь,
даже сумей ты…
– Замолчи. – Прижав ее к себе,
он зажмурился. – Не говори ничего, я и так никогда не прощу себя.
Если бы не мать…
– Это бы ничего не изменило,
Марк.
Резко отстранившись, он нагнул
голову и поцеловал ее.
– Теперь ты будешь жить и помнить,
что я жду тебя, слышишь? Всегда! Не сможешь забыть, даже если
захочешь.
– Жди… – машинально ответила
она и растерянно нахмурилась. Это был их первый поцелуй, и он
вызвал в ней столько чувств, что она потерялась в них.
Рванув мокрый ворот рубашки, Марк
снял тонкую серебряную цепочку с крестиком и, попросив Лию поднять
голову, застегнул на ее шее.
– Пусть Господь сохранит тебя
и вернет мне живой и невредимой, – с каким-то внутренним надрывом
сказал он и порывисто обнял, так что она на мгновенье
задохнулась.
Из коридора послышались тяжелые шаги.
Вздрогнув, Лия поспешно отошла в сторону.
– Хэмали, на пару минут. – Без
стука зайдя в комнату, Карл окинул их быстрым взглядом, и по лицу
его скользнула тень недовольства. – Детали мы уладили.
Кивнув, Марк расправил плечи
и, не оглядываясь, вышел из комнаты.
Оставшись одна, Лия некоторое время
стояла неподвижно, пытаясь привести мысли и чувства в порядок, а
затем вновь отвернулась к окну. По-прежнему лил дождь, но ветер
поменял направление и дул не с севера, а с северо-запада, вдоль
побережья. Небо уже стало черно-фиолетовым и почти касалось
верхушек деревьев. Вздохнув, она прислонилась лбом к прохладному
окну и закрыла глаза. Надетый Марком крестик звякнул о стекло и
тускло засеребрился в отражении. Ее собственный, сорванный
незнакомцем в коридоре, так и не нашелся.