На противоположной стороне улицы стоял молодой парень, почти еще
ребенок, в форме шиноби Листа и следил за каждым шагом блондинки. В
руках он держал покрытый алой кровью кунай, ноги его были согнуты в
стойке, выражая намерение в любое мгновение ринуться вперед, прямо
к своей противнице. Однако, что важнее всего, в глазах вчерашнего
мальчишки уже испарились почти все капли жалости и сострадания.
Сознание его неотвратимо грубело, а мягкое сердце постепенно
покрывалось ледяной коркой жестокости, обдуваемой холодом
безразличия.
-Сдавайся! Именем полиции Конохи… -начал было Фугаку свою
эпичную, как он думал, речь, что подслушал у новоиспеченного
наставника, но был тут же прерван неуважительным побегом
нарушительницы в сторону густого леса.
-Тц…-кратко выразив недовольство тем, что не удалось провести
крутое задержание, как вышло у Тоширо сенсея, юный Учиха
оскорбленно продолжил преследование.
И хотя его цель уже выбилась из сил, истощенная не только их
недавним боем, но и еще трудными днями странствий по стране, тем не
менее, Фугаку не мог позволить себе небрежность. Одна лишь мысль о
провале своего дебютного задания вызывала дрожь в его теле.
Акира Кимата сама не понимала, как все дошло до этого. Как она
могла быть столь глупа, опрометчива и недальновидна, что навлекла
на себя и свою семью столь ужасные муки!?
Блондинка отчетливо помнила, как всего каких-то несколько
месяцев назад она вместе со своей семьей счастливо жила в деревне
Такуми. Поселение процветало за счет производств и поставок оружия
шиноби, народ стекался туда рекой, экономика росла, появлялось все
больше и больше возможностей и простора для яркой и веселой
жизни.
Ее отец был известным кузнецом, что специализировался на
производстве артефактов. Одним из лучших в деревне. Признанным и
очень уважаемым. Толпы клиентов ломились к нему каждый день, а
очередь из коварных учеников, стремящихся разведать тайны семейного
ремесла, не знала конца и края. Ее же мать, однако, имела не столь
оглушительный успех на поприще карьеры, отчего исправно и примерно
исполняла традиционную для женщины роль хранительницы очага,
посвящая все свое время воспитанию детей и домашнему хозяйству.
Но, по всей видимости, в своей деятельности она была столь сера
и бесталанна, что взрастила в сердце старшей дочери глубокую
неприязнь к избранной матерью роли. А может статься и так, что дело
было в бунтарских замашках юного девичьего разума, что всей своей
энергией питал идеи кардинально отличные от замыслов родителей.