Костас смотрел на меня как кролик на удава, завороженный и
подавленный.
Внезапно я осознал, что смотрит он вовсе не на меня, а словно
сквозь мое тело, на что-то за моей спиной. И тут же вокруг
послышались первые недоуменные крики.
Я резко обернулся. Прямо от дверей через весь зал к нам четко,
размеренно шагали два моих недавних знакомца, те самые соглядатаи,
что следили за мной от самой резиденции великого князя и коих я
принял за его доверенных людей. Вот только теперь я так уже не
думал.
Одинаково высокие, широкоплечие, крепко сбитые, в дорогих
костюмах, с аккуратно повязанными галстуками,
поверх — черные плащи до колен, на
головах — шляпы, не модники, но люди, знающие себе цену,
в руках они держали смертоносное
изобретение — «томми-ганы», или же, другими словами,
пистолеты-пулеметы полковника Томпсона — любимейшее
оружие «гангстеров», как называли бандитов по ту сторону Атлантики.
Вот уж не думал, что у кого-то в наших краях имеются подобные
диковинки.
Я выхватил револьвер, нырнул за ближайший столик и тут же
перевернул его, и в этот момент незваные гости открыли огонь. Пули
летели хаотично, поражая случайные цели.
Вокруг завизжали женщины, посетители бросились к выходу, по
широкой дуге огибая опасный участок и сметая все на своем пути,
музыка стихла, танцовщицы мгновенно исчезли за кулисами. Вышибалы
не показывались, понимая, что против ураганного огня «томми-ганов»
не помогут никакие крепкие кулаки.
Только телохранители Костаса открыли ответную стрельбу, но они
находились в невыгодном положении, и двое из них погибли почти
сразу.
Я видел, что убийцы шаг за шагом приближаются к цели, и понял,
что все это кончится для великокняжеского сына плачевно. Поэтому
недолго думая я выскочил из своего временного укрытия и,
отстреливаясь на бегу, подскочил к княжеской ложе. Один из
приятелей Костаса был к тому времени мертв, а второй куда-то
испарился. Сам же Князь-младший сидел словно завороженный и не
предпринимал ни малейших попыток спастись. Ему повезло, он пока
даже не был ранен, хотя пули вокруг так и свистели.
— Прикройте нас! — крикнул я оставшимся
телохранителям. — Я уведу его через черный ход!
Они отреагировали правильно и быстро, вновь открыв беспорядочную
стрельбу, которая на время заставила убийц притормозить. Я же со
всего размаху отвесил Костасу крепкую оплеуху. Оскорбление
императорской крови действием — тяжкое преступление, за
которое следовало одно наказание: смерть. Но сейчас было не до
сантиментов.