— Что ж, — согласился я с предложением, но решил
не переходить невидимую грань, — а меня зовите Бреннер.
Это подойдет.
— Лиза!.. Петра! — вежливо представились мои
девочки, разве что в книксене не присели, а так, со стороны,
учитывая обстоятельства, казались самой любезностью.
Но я-то знал, как они относятся к представителям императорской
фамилии. Сестры их ненавидели, не делая исключений. Когда родители
девушек погибли в результате несчастного случая, то все их немалое
имущество досталось вовсе не дочерям, а ушлым родственникам, и даже
прошение на высочайшее имя нисколько не исправило ситуацию. То ли
великий князь не удосужился его прочесть, то ли некие высшие
интересы оказались важнее, чем девичьи судьбы. Но в результате
близняшки оказались на улице безо всяких средств к существованию.
Тогда-то я с ними и познакомился волею судеб... Так что, если
Костас намеревался охмурить Лизу, ему всячески нужно было скрывать
свое происхождение, а никак не выпячивать его.
Шли мы долго, не меньше часа. Я старался уйти как можно дальше
от дома. Сейчас, в ночное время, выбираться на улицы я не рискнул.
Любой городовой тут же поднимет шум и вызовет полицию, а в
сложившихся обстоятельствах я не был уверен, что это нам
подходит.
Ящик с котенком Лиза и Петра тащили по очереди, отказавшись от
предложения Костаса помочь. Я видел, что княжьему сыну они не
доверяют. Мне же было не до котенка, главное — не
потеряться в лабиринте туннелей, я постоянно мысленно сверялся с
картой, которую некогда старательно заучил, и очень надеялся, что
память меня не подводит. Заплутать в подземном лабиринте было
легко, а найти выход наружу — невероятно сложно. Но пока
мы не потерялись, я узнавал отметки на стенах, служившие
ориентиром, и достаточно уверенно мог сказать, под каким именно
кварталом мы в этот момент находимся.
Нас никто не преследовал, хотя я прислушивался постоянно,
опасаясь, что стрелки бросятся за нами в погоню. Но то ли они не
обнаружили секретный ход, то ли не рискнули сунуться вниз, не
обладая знаниями о подземных туннелях, — в любом случае,
за нами не гнались. Чем дальше мы уходили от дома, тем меньше
шансов оставалось у наших преследователей.
Еще через полчаса я окончательно уверился в том, что никто за
нами не гонится. Кажется, и на этот раз я сумел переиграть
таинственных противников и уже дважды спасти жизнь великокняжескому
сыну. Вот только мой разрушенный дом — не самая малая
цена за подобное. Оставалось лишь надеяться, что великий князь
оценит понесенные мной потери и компенсирует все, чего я лишился.
Некоторые могут обвинить меня в излишней меркантильности, пришедшей
с возрастом, и я с ними не спорю. Они совершенно правы. Когда ты
отдал служению Отечеству многие годы, а в итоге остался только с
тем, что скопили для тебя за это время небогатые родители, поневоле
станешь считать деньги и ценить их. Я и не скрывал: платите сыщику
Бреннеру столько, сколько он заслуживает, и сыщик Бреннер сделает
все возможное, чтобы вам помочь, но никогда и ни за что сыщик
Бреннер не предаст своего нанимателя и не перейдет на сторону того,
кто платит больше. Таковы правила жизни сего сыщика, и он им
следует неукоснительно.