Такое представление требовало – и действительно привлекло к себе – мгновенное и полное внимание всех присутствующих, и, хотя банджо внезапно замолкло, Бланш продолжала извиваться в танце. Подогреваемая громким хохотом зрителей, она высовывала изо рта язык и трясла головой так яростно, что в какой-то момент показалось, что она вот-вот оторвется от шеи. Возмездие не заставило себя ждать: чья-то рука с силой влепила ей пощечину, а другая схватила за волосы и дернула с такой силой, что девочка повалилась на пол. Рядом с ее ухом зазвенел голос Джейн:
– Убирайся! Убирайся! Слышишь, что тебе говорят? Убирайся! Убирайся!
Затем еще одна ладонь, – сильная и жесткая ладонь отца – вцепилась ей в руку и рывком поставила на ноги.
– Это еще что такое? – проревел он. – Что это пришло тебе в голову?
Бланш с изумлением посмотрела на его раскрасневшееся, злое лицо и вдруг почувствовала сильнейший позыв к рвоте. В тот же миг она увидела Джейн – сестра, уперев руки в боки, тяжело дыша и пылая праведным негодованием, стояла рядом.
– Что это ты вообразила себе, несчастная толстуха? Кто вбил тебе в голову, что ты можешь танцевать?
Отец быстро увел ее с крыльца.
– А теперь, мисс, вон отсюда и не возвращайтесь, пока не научитесь себя вести. И оставь бедняжку Джейн в покое.
Бланш побрела по песку и завернула за угол дома, исчезнув из поля зрения все еще хихикающих зевак. Тут она нашла себе убежище под ступенями лестницы, ведущей к черному ходу, и, съежившись, расплакалась.
Мать нашла ее почти через два часа, взяла за руку и повела, в сгущающихся сумерках, по берегу. Через какое-то время, когда коттедж исчез из вида, они остановились. Мать присела на застрявший в песке валун и привлекла ее к себе.
– Не обращая внимания, родная, – заговорила она. – Постарайся забыть. Папа не хотел тебя обидеть, право, совсем не хотел. Просто он вынужден уделять Джейн больше внимания, чем тебе, – да даже и мне. Это все из-за ее работы. Мы, вся семья, многим обязаны Джейн, ты же знаешь. Если бы не она, у тебя не было бы всех этих славных, красивых платьев. И мы бы не могли на лето приезжать сюда, на океан. Нам многого пришлось бы лишиться. Джени очень много работает, и все ради нас, в том числе и ради тебя, дорогая. – Мать мягко, кончиками пальцев приподняла ее подбородок и на мгновение заглянула глубоко в глаза. – Тебе повезло, родная, сейчас ты даже сама не представляешь, насколько тебе повезло. Но в один прекрасный день поймешь. И тогда постарайся быть добрее к Джейн и своему папе – добрее, чем они сейчас к тебе. Понимаешь, о чем я?