На мониторе ничего особенного не происходило – полуоблупившийся фасад здания, входная дверь, изображенная как бы с боку. Несколько раз дверь подъезда открывалась и оттуда, то вываливалась группа подвыпивших мужчин, одетых в потрепанную и засаленную одежду, висящих друг у друга на плечах, то выпорхнула молодая счастливая парочка, тесно прижимающаяся друг к другу, то выползала какая-нибудь очередная старушенция, неся трясущимися руками корм для бездомных собак и кошек. А то наоборот, кто-то входил в подъезд. Вот какой-то мужчина, постоянно озирающийся по сторонам, осторожно остановился возле двери, очередной раз посмотрел направо и налево, сморкнулся пальцами и нажал на кнопку домофона. В руке у него был какой-то увесистый и объемный полиэтиленовый пакет. А вот женщина ведет под руки мужчину, не способного даже толком держаться на ногах, не то, чтобы идти самостоятельно. Вероятно, жена вела своего мужа, хорошенько отметившего с друзьями окончание рабочей недели и не рассчитавшего нормы выпитого. Парочка еле вползла в дверь. При этом мужчина, судя по клубам пара, густо валившим у него изо рта, что-то весело горланил (благо запись велась без звука), старался любым способом зацепиться за какой-нибудь предмет, чтобы только не попасть в беспощадное нутро подъезда. Женщине потребовалось немалых усилий для того, чтобы, наконец-таки, впихнуть своего благоверного в открытую дверь. Или вот уже компания из трех женщин, одетых неряшливо, если не сказать облезло, шатаясь, ввалилась в подъезд. Видимо, это были работницы того же комбината, тоже праздновавшие окончание рабочей недели. После закрытия питейного заведения, кто-то из них, а может быть и сама хозяйка квартиры, предложил продолжить праздник дома. И дамы, весьма грузные, мрачные, но уж очень довольные собой и сегодняшней выпивкой отправились в дом номер восемь продолжать поглощать горячительные напитки.
Ничего сверхъестественного возле подъезда номер один дома с номером восемь Восточной тридцать первой улицы не происходило. До поры, до времени. И вот!
Майк посмотрел на таймер камеры наблюдения. Часы показывали двенадцать часов сорок пять минут.
И вот дверь подъезда распахнулась и… И все. На экране предательски заплясала рябь, хотя таймер по-прежнему работал, а секунды на нем отсчитывали свой мерный ход. Судя по часам, прошли не менее трех минут, прежде чем картинка восстановилась. На записи Майк видел все тот же подъезд, все ту же дверь и больше ничего. Никаких следов, свидетельствующих о том, что только что, на этом самом месте было совершено тяжкое, гнусное по своей природе, преступление. И никаких признаков, указывающих на возможных преступников.