По договоренности с Громыхиной мы
поместили небольшое объявление о конкурсе иллюстраторов, так что
хотя бы здесь все получилось как надо. Интервью с первым секретарем
было готово еще вчера, так как расшифровать аудиозапись для меня
давно уже не составляло никакого труда. Я потратил кучу времени
лишь на печать, но уже по привычке сначала набросал карандашный
черновик, на чем в итоге и сэкономил – не нужно было повторно
набирать на машинке, внося правки. Как мы и договаривались вчера, я
лично отвез черновик интервью и расширенную статью о Павлике в
райком, но вот уже обед вторника, а ни одобрения, ни запрета –
ничего. Краюхин молчал. Мне даже не удалось с ним увидеться, гранки
из моих рук приняла холодная красотка Альбина, нехотя объяснившая,
что первый секретарь уехал по срочным делам в район.
А когда я вернулся, ко мне в кабинет
взлохмаченным вихрем ворвалась запыхавшаяся Соня Кантор. Выпив два
стакана воды кряду и немного успокоившись, она затрясла блокнотными
записями.
– Накрыли, Евгений Семенович! –
радостно закричала она, смутилась и понизила голос. – Вы были
правы, это Максим Воронин!
Сердце в моей груди учащенно
забилось. Отпрыск красного директора, разворовавший в девяностые
Андроповский ЗКЗ, начал еще при советской власти. А Соня и
Кайгородов по моей наводке его прищучили, взяли за хвост. И что же
тогда получается? История будущего должна поменяться? Так, для
начала нужны подробности.
– Младший Воронин заведует на ЗКЗ
отделом снабжения, – принялась рассказывать внучка прославленного
военкора. – Мы со Всеволодом начали его раскручивать, причем
поначалу он сомневался, а потом все же согласился работать в этом
направлении.
– Кто сомневался? – не понял я. –
Воронин?
– Да нет же, – терпеливо объяснила
Соня. – Кайгородов, следователь!
– Так-так…
– В общем, он списывал в брак и утерю
часть каждой поставки, – продолжила Кантор. – Красители,
«лепестки», спецодежду. Они на пару со Староконем, начальником
кровельного цеха, и Небайло, замначальника цеха киноэкранов,
организовали там целую схему. Воровали и на том, что на завод
поступало, и на том, что производилось.
– Вот ведь сволочи! – вырвалось у
меня, когда я услышал знакомую фамилию. – А по Староконю у меня еще
фактура есть.
И я рассказал Соне о том, как рабочие
кровельного грузили без средств защиты ядовитый краситель. Потом
показал проявленные и распечатанные цветные снимки, сделанные
заводским рабкором Нонной Мордатовой. Вот и пригодился мой заранее
заготовленный компромат.