"Идиотизм! – подумал Виктор. – Всё наперекосяк. Недаром Элька сбежала отсюда".
Ему подумалось, что дом следовало перевернуть. Нижний этаж замечательно бы смотрелся среди лесов, а "японская плесень" – так он назвал верхние этажи, – нормально бы чувствовала себя под землёй.
– Как вам? – спросил Теодор.
– Уютно, – сдержано отреагировал гость. – Вы здесь поёте песни? Разжигаете камин и устраиваете застолья с вином и стрельбой из лука?
– Нет. – Хозяин не понял шутки или не захотел её замечать. – Здесь я работаю. Видите?
Теодор повёл рукой, и только теперь Виктор приметил, что несколько комнат имеют серые стальные и очевидно бронированные двери. Вдоль стен тянутся громоздкие связки кабелей. "Словно кишки в чреве дракона".
– Мы так и не познакомились, – напомнил хозяин. – Мы стали одной семьёй…в каком-то смысле. Было бы неплохо узнать друг друга.
– Согласен.
– Меня вы знаете. Теодор Ильич Капланский. Непризнанный учёный и признанный бизнесмен. Прошу учитывать такой порядок приоритетов. А вы?
Виктор молчал.
– А вы?
– Виктор Андреевич Кудрявцев. Товаровед. В любом порядке. Последний муж вашей первой жены.
– Остроумно.
Теодор взял Виктора под руку. Они пошли по коридору. Виктор коснулся пальцами камня и удивился, какой он приятный на ощупь.
– Это средиземноморский ракушечник, – отреагировал Теодор. – Солнечный камень. Сохраняет тепло даже в нашей северной глуши.
– Кстати о глуши, – вспомнил Виктор. – Недалеко от вашего дома я видел оленя. Труп оленя. Он валялся у дороги…
Невольно припомнилась раздувшаяся туша. Развороченный череп, вывалившиеся на траву мозги. Вокруг глянцевой закровавленной раны копошились жирные черви.
– Виноват! – произнёс Теодор.
Он положил ладонь на грудь. От этого жеста стал похож на маленького пажа, который кается перед своим разгневанным господином.
– Виноват. В моих угодьях случился гон. Олень трубил, словно безумец. Несколько ночей я терпел, потом пристрелил нарушителя спокойствия.
– Вы ходили на охоту?
– Не совсем. У меня есть крупнокалиберная винтовка с оптическим прицелом. Когда олень оказался в поле зрения, я… пум!
С неожиданным проворством Теодор коснулся лба своего собеседника, давая понять, что именно произошло с оленем.
– Печально, – ответил Виктор.
– Почему? Олени дерутся за своих самок, вы разве не знали?
– Кажется.