***
Я проснулся от солнечного света просачивающегося сквозь окно.
Знакомый деревянный потолок, как всегда, встречал меня своим
скрипом. Наверное, опять птички залетели на чердак.
Медленно поднявшись, я потянулся всё ещё сидя на кровати. Нужно
было некоторое время, чтобы проснуться окончательно. Окинув
взглядом небольшую, но такую уютную, комнату, мне сразу захотелось
встать и уйти. Ведь когда, если не утром, солнце раскроет хитрый
план армии пыли, которая собиралась захватить моё убежище.
С угла, в котором стояла кровать, хорошо было видно небольшой
столик с бумагами и чернилами. Я пытался что-то рисовать, но
выходило настолько плохо, что я сразу бросил это дело, а бумага так
и осталась стоять.
Окончательно встав, я сгрёб бумагу и закинул её в сундук со
всеми моими вещами. Чернила оказались уже засохшими, так что закрыв
крышкой баночку, я кинул её к бумаге, может потом дедушка сможет
что-то сделать с ними.
Обычный деревянный сундук, не выделяющийся богатством или
красотой, занимал добрую половину комнаты, из-за чего она казалась
и вовсе крошечной. Дедушка сделал мне его на день рождения, до
этого все вещи валялись просто разбросанными по полу, из-за чего
очень быстро становились грязными.
Но жаловаться было не на что, ибо, по каким-то причинам, наш дом
был единственным двухэтажным во всей деревне, так ещё и на половину
каменным. Дедушка всегда хитро улыбался когда поднималась эта тема,
но причины всё ещё окутаны тайной для меня.
Заправив кровать я спустился по лестнице на первый этаж, где
меня встретил храп старика. Дедушка, как обычно, спит до обеда.
Почему-то он не захотел возводить стены, поэтому его комната была и
кухней и кладовкой, а по центре стояла печь, дымоход которой был
ещё и опорой для дома. Она не только обогревала зимой весь дом, но
и представляла собой место, где мы готовили в любое время года.
Поджарив на печи яйца, которые любезно предоставила нам соседка,
я хорошо наелся и вернулся к себе, чтобы переодеться.
Белая свободная рубашка и тёмные брюки, в купе с коричневыми
ботинками — единственный наряд, не считая пижамы, который у меня
был. Дедушка всегда говорил мне одеваться так, чтобы все девушки
бегали за мной, а сам ходил в старых одеждах, которые как будто
древнее него самого. О каких девушках он говорил, я никогда не
понимал ведь кроме меня, детей тут больше не было.