Кому
нужны шарфы и куртки летом, что за глупый магазин!
— Отлично
сработано, — Твидовый оправил галстук.
Я
вскрикнула от отчаяния и боли. Шарфы стянули меня как удавка. Магия
оказалась сильная — один шарф, случайно зацепившийся за вешалку,
дёргался, пытаясь дотянуться и трепеща в воздухе, будто вымпел.
Твидовый отогнул крючок вешалки — и шарф метнулся к моим рукам,
узлом заплёлся вокруг кистей.
«Затмение!» — временная глухота пропадала, и я вновь
услышала его голос, пытающийся ко мне прорваться.
«Прости,
подвела тебя. Боюсь, мы ничего не можем поделать».
Мийрика,
смеясь, приближалась ко мне. В руке она играючи подбрасывала и
ловила парализующий стилет (сколько же их у нее?). Она уже
нагнулась, занося оружие для укола, как вдруг у меня родилась
отчаянная идея:
—
Удивительно, зачем я вам еще нужна! — выкрикнула я.
—
Глупости, — Твидовый покачал головой. — Вы должны хотя бы
догадываться о ритуале!
— Вам
нужен анкер, — поправила я. — А я… больше им не являюсь.
Твидовый
остановился как громом пораженные. И уставился на меня.
— Вы
забыли? — я закатила глаза. — Вампирша Рейнгольд Марибо меня
убила!
— Убила?
— Твидовый смотрел на меня, как на сумасшедшую.
— Как,
по-вашему, становятся протекторами?
Твидовый
смерил меня взглядом с головы до ног. Лицо его исказилось гримасой
неудовольствия и растерянности.
— Рана
пулевая, но смерть ты приняла от клинка, — прошептал он. — Твой
организм пережил клиническую смерть!
— Ну и
что? — Мийрика издала глухое рычание, крепче сжав стилет. — Босс,
давайте ее заберем в Фокус?
— Я
полагаю, нам нужно вначале… — он не договорил. Раздался звук
бьющихся витрин. Потом еще и еще: справа, слева, впереди. Люди
вламывались через витрины, сшибая несчастные манекены, выбегали из
подсобки. Один за другим они окружали нас, пока их не стало так
много, что кроме них ничего не было видно. Они были одеты в черные
костюмы, на них были шлемы, а в руках — оружие.
На
несколько долгих секунд повисла гробовая тишина. Слышно было лишь
как рушатся вешалки и манекены, как хрустят под ногами солдат
стёкла.
— Как это
принято говорить? Вашу мать! — Твидовый вскинул руку, собираясь
щёлкнуть пальцами, но раздался выстрел, и его кисть взорвалась
смесью костей, мяса и крови. Я отвернулась, поскольку окропило даже
меня.
Твидовый
взмахнул другой рукой, и рванувшийся к нему боец издал глухой стон:
он упал на колени, лицом в пол: тот, кто был под костюмом, видно
потерял форму и растекся внутри костюма. Из-под обмякшей формы
стало сочиться красное и белесое.