Хлопает дверь, дрожит язычок пламени в жирнике, метнулись по
стенам тени, только без перерыва жужжит Ласкина прялка.
Поговорили.
***
Несколько дней отдыха, и снова по утоптанному снегу движутся
ощетинившиеся копьями прямоугольники, составленные из крепких,
здоровых мужчин. Вильцы учатся маневрировать группами —
классическое «противник слева, противник справа», «стена»,
«черепаха», атака правым или левым флангом, и «высшая математика» —
правое или левое плечо вперёд, сначала на месте, потом в движении.
Всё реже ломается строй, всё мощнее напор в атаке — ополченцы
научились давить щитами в спину стоящих впереди товарищей. Теперь
вечерами Роман объясняет Крумкачу, дружинникам, Берегуне и старшим
вязникам простейшие тактические схемы — заход во фланг, окружение,
прорыв строя. То, что никто из соседей строем не бьётся, не
аргумент. Такое неприятное явление, как умеющее сражаться в строю
войско, на месте обычно не сидит.
***
— Вот скажи, почему ты все доспехи раздал? — Сегодня на вечерние
посиделки у Шишагова остался Дзеян, он не без некоторого сожаления
осматривает стены Роминого жилья — с них исчезла большая часть
трофеев. Щиты и копья скандов прибрала дружина, шлемы и кинжалы
раскупили жадные до металла поморяне, доспехами Рома награждал
особо отличившихся ополченцев.
— Не все. Мой и те, что парни таскают, остались.
— Всё шутки шутишь. Знаешь ведь, о чём спрашиваю! — обижается
кузнец.
— Раздарил, конечно. Было бы у меня две сотни панцирей — раздал
бы все. А так — полтора десятка привыкнут к доспеху, может быть, на
них глядя, остальные тоже захотят. Хотя вряд ли, — покачал головой
Шишагов, — за такую науку обычно кровью платить приходится. Без
этого не доходит, предки ваши так не делали, значит и вам не
надо.
— Да зачем такая тяжесть нужна? — удивляется кузнец — Пользы от
неё почти нет, а биться мешает. Я такую защиту и копьём, и секирой
с одного удара пробью.
Роман ухмыляется:
— Я, Дзеян, с одного удара пробью копьём твой щит, и тебя вместе
с ним, зачем тебе таскать тяжёлый щит? Не бери, врагу не нужно
будет лишний раз напрягаться.
— Так это ты, — упрямится кузнец, — Больше никто так не
сможет.
— Где нашёлся один умелец, там может найтись и другой. Акчей
года через два сможет, если не перестанет тренироваться. Не это
важно — прямой удар и моя кольчуга не выдержит, так я не дам себя
прямо бить. А от скольких порезов и мелких ран она меня уже
прикрыла?