Роман отрицательно качает головой.
— Как и я, он не будет больше оборачиваться. В человека тоже. Он
теперь целый, всегда. Но не как я — как он, понимаешь? Мы похожи на
два вареника. Только один из пшеничной муки с вишней, а второй из
ячменной с черникой. Вага — человек был не похож на человека Рому.
Даже дикая наша, древняя суть, тоже отлична, хоть и не так сильно.
Его ещё учить и учить, но боец он и сейчас замечательный.
— Фуда ты его фел? — Этайн собирает причёску заколками, которые
предусмотрительно убрала в кошель до того, как оба окончательно
потеряли головы, и часть из них держит во рту.
– Бегает по лесу, любит весь мир и хохочет от счастья. К вечеру
остынет — вернётся.
Жена вздыхает, очередной раз отряхивает рубаху, завязывает юбку,
огорчается притворно:
— Будет сегодня бабьим языкам работа.
— Бойчее станут. Глядишь, скоро свадьбы начнутся, — мечтательно
произносит он, забрасывая ладони за голову. — Погуля-а-ем!
***
Они сто, тысячу, сто тысяч раз прокляли тот день, когда по чужой
подсказке их тогдашний ватажник решил проверить на пугливость
забравшихся в пущу поселенцев! Клятый оборотень уцепил всю девятку,
как рыбу за жабры — ни вздохнуть, ни вырваться. Его ненавидели все,
вылетая до рассвета из выделенной для сна лачуги, отбивая пятки о
корни лесных тропинок, по которым проклятый выродок лося и росомахи
заставлял бегать, пока крепкие молодые парни не падали от
усталости. Его спокойная рожа всегда маячила рядом, чем бы они ни
занимались. А после пытки, которую оборотень и его подручные
именовали учёбой, приходилось целый день колотиться на работах —
рыть землю, черпаками грести из болотной жижи руду, метать в стога
сено, лепить из грязи ненавистные кирпичи. И всё это только для
того, чтобы вечером снова скакать через палки, пинать деревянные
чурбаны и «толкать землю» руками. Уставали так, что вечером,
попадав на охапки камыша, не могли заснуть. Уходящий день зубами
тянул за собой следующий, похожий на него, как две капли воды.
Только день в седмицу им давали передышку — не было тренировок,
работы были простые и понятные — постирать одежду, зашить,
заштопать. Строили себе дом — не спеша, в своё удовольствие. Когда
Старох, которого светлые боги надоумили, привёз баб и девок, стало
легче — работа поделилась на всех. А их в сарае стало двенадцать —
трёх поморян просто толкнули в их сторону: