— Нет. Вор — плохо. Судить вор — хорошо.
Такой ответ Савастея откровенно обрадовал, и он продолжил
расспросы:
— С остальными что делать собираешься?
— Савастей, я чужой быть тут. Плохо знать, что мочь делать.
Жрец удивлённо уставился на Романа:
— Как не знаешь, Акчея взял?
— Акчей воин. Эти — вор. Не знать, разница есть — нет. Много
вор, столько не надо. Что с ним делать?
— Что делать? Берегуне продай, он лишние руки быстро пристроит.
В те семьи отдаст, где работников не хватает.
Роман помолчал, подбирая подходящие слова. Поправил пояс с
ножнами.
— Ваша еда едим. Пять рот. Три конь, весь зима кормить. Я учить
ваш воин, но учить как я — нет, много время надо стать — как я.
Земля работать когда, время учить воин мало есть. Вор Берегуне
отдать так.
— Большой дар, Берегуня будет крепко обязан, коли сможет
принять. — Жрец ткнул посохом в лежащий под ногами камешек.
— Обязан нет. Мне нет нужны. Хочу близко вильцы жить. Когда
весна, помощь нужна. Сухой бревно много, помогать дом, сарай
делать. Зерно, семена. Больше нет.
Помолчали.
Прибежала Ласка, притащила деревянный поднос. На нём — плошка с
кашей, кусок жареной рыбы, ломоть хлеба, кружка молока, солёные
грибы в резной деревянной плошке. У полученного накануне подарка
нашлись и положительные стороны.
Роман поставил поднос между собой и Савастеем. Ласка пискнула и
только подол мелькнул — кинулась за дополнительной порцией.
Вильское ополчение вернулось поздно вечером, злое и расстроенное
– поморяне успели их заметить и сбежали на тех самых плотах, что
приготовили для перевозки краденого скота. Вот и всё ноу-хау.
Скотокрадам нужно было только догнать стадо до укрытых в камышах
плотов, на воде следов не остаётся. А если хозяева бросятся в
погоню малым числом, можно ещё и удаль молодецкую показать, в
соотношении где-то трое на одного. Причём промышляли воровством
южные поморяне с левого берега Нимруна, а злоба обворованных
обращалась на северных.Вильцы в отместку за кражи пару раз угоняли
в северных сёлах скотину.
Казнь Выргайлы Савастей назначил на следующий день.
Торжественное мероприятие планировалось во второй половине дня,
но вильцы начали собираться с самого утра. Лодки с празднично
одетыми родовичами причаливали одна за другой, и вскоре по всему
свободному пространству мелькали мохнатые меховые безрукавки,
украшенные речным жемчугом головные повязки и расшитые передники. К
Шишагову подошёл Дзеян, поклонился в пояс и с ходу принялся
поздравлять: