Александр не запомнил, что было дальше.
Кажется, Ван дер Декен от души врезал ему и отобрал проклятое
устройство.
* *
*
Кто-нибудь выключите солнце... Оно светит
слишком ярко... Обжигает... А может, это свет в конце тоннеля, о
котором говорят коматозники... Тогда я зайду
попозже...
Александр медленно приходил в
себя.
Сначала появились звуки. Нерезкие. Едва
различимые. Вязкие как клубничный джем. За окном подобно
Ниагарскому водопаду что-то грохотало. Хотелось зажать уши, только
руки не слушались. Зато ж сознание вернулось в положенное ему
место. В теле образовалась необыкновенная лёгкость, граничащая с
невесомостью. Земное притяжение неизвестным образом испарилось,
освободив Александра от свинцовой тяжести. Последним этапом
возвращения стало зрение. Яркий свет по-театральному затух —
постепенно, плавно, торжественно. Ему на смену проявились очертания
комнаты. Он лежал на полу, перед носом покоились осколки чашки,
чуть поодаль распластался медноволосый несостоявшийся убийца с
дырой в затылке, а в бумагах, разбросанных по столу, рылся
незнакомый мужчина.
—
Сукин ты сын! Что за спектакль?!
Торв слишком резко подскочил с пола и чуть не
свалился обратно. Комната зашаталась, а перед глазами замельтешили
сотни мерцающих мушек. Александр затряс головой, намереваясь выбить
надоедливых насекомых. Он с трудом смог снова поднять взгляд на
источник проблем. Глаза болели так, будто их вытащили из глазниц
нехирургическим способом, а после впихнули обратно.
Нет, он точно его не знал. Александр
придирчиво осмотрел незнакомца. Обладатель тёмных волос оказался
довольно высоким. Наверно, его можно было назвать привлекательным,
если бы не глаза. Такое количество льда Торв видел лишь однажды,
когда его занесло на остров Элсмир на востоке Канадского
Арктического архипелага, граничащий с Гренландией. От незнакомца
веяло официальщиной — строгий чёрный пиджак резко контрастировал с
белой рубашкой, а пояс таких же брюк делил его пополам.
И
откуда только взялось это чувство ничтожества и неуверенности в
себе. Александр поёжился. Понятно, помимо льда во взгляде сквозили
прямота и жёсткость. Он словно сканировал. Не иначе как человек —
компьютерный томограф заинтересовался происшествием. Или
деятельностью Торва, что было гораздо вероятней.
—
Прости, ничего личного.