- Я хотел поговорить об оплате…
электричества.
- Зачем же нам об этом говорить
сейчас; об этом можно поговорить и позже; тем более – что говорить
об электричестве, если его, и воду тоже, надо оплачивать по
счётчикам на конец месяца, вы же сами мне об этом говорили.
- Фройляйн Гертруда! –
домоуправляющий уже злился. – Прошу вас отпереть мне дверь!
- Нет, я не открою дверь! Я не готова
к приёму гостей, - твёрдо ответила девушка.
- Тогда я открою её своим ключом!
- Зачем?! – дева тоже начинала
злиться, но ещё пыталась удержать себя в руках.
- Мне кажется, вы там не одна.
- Я здесь одна!
- Тогда откройте! Я требую! Я хочу
убедиться, что, кроме вас, в комнате никого нет.
- Я не готова к приёму гостей, –
девушка уже смирилась с тем, что дверь придётся открыть. – Дайте
мне пару минут. Мне нужно привести себя в порядок.
- Никаких минут я вам не дам, –
твёрдо и даже зло заявил домоуправляющий. А Зое показалось, что он
даже обрадовался тому, что она не готова его принять. Это словно
подстегнуло его. – Либо вы открываете мне дверь, либо я открою её
своим ключом!
- Дайте мне минуту! – она уже
разгорячилась и была по-настоящему зла, а может быть, даже и
напугана; сейчас она мечтала только о возможности надеть хотя бы
платье.
- Вам меня не одурачить! Вы пытаетесь
кого-то скрыть! Того, кого в вашей квартире быть не должно, –
холодно и зло произнёс Кольберг. – Я открываю дверь!
И девушка услышала, как в замочную
скважину проникает ключ. И ей стало страшно; она поняла, что не
успеет даже накинуть платье, и тогда навалилась на стул, который
подпирал ручку.
- Герр Кольберг! Одну минуту, я прошу
вас. Нельзя врываться к девушке в комнату! Одну минуту, и я вам
открою!
Но было уже поздно, замок щёлкнул,
ручка двери опустилась, а дева навалилась на дверь и на стул
коленом, чтобы не дать домоуправляющему войти внутрь.
А тот, поняв, что дверь не поддалась,
навалился на неё с другой стороны. И навалился как следует. Как бы
ни была Зоя хорошо подготовлена, как бы ни была тренирована, но её
пятьдесят пять килограммов не могли противостоять почти
стокилограммовой туше домоуправляющего, и ему удалось немного
отодвинуть стул и упиравшуюся изо всех сил девушку. Совсем немного,
протиснуться в образовавшуюся щель он, конечно, не мог. А девушка
тут ещё и испугалась. Нет, не столько за себя, сколько за своё
дело. Дева уже понимала, что ей придётся стрелять. Если, конечно,
не удастся удержать дверь. А стрелять было… ну никак нельзя. Никак!
Тогда ей пришлось бы срочно менять квартиру, собирать вещи, искать
новое жильё и снова платить за него. А ведь средства её были вовсе
не безграничны.