-
Мы ее единственные родственники, - терпеливо отвечал жене дядя. – Будь она
простолюдинкой, отправилась бы в приют, но в нашем случае не выйдет. Погоди
немного, скоро она войдет в подходящий возраст. Мы сможем выдать ее замуж. И
тогда император позволит нам переехать в дом братца.
-
Но их же еще не казнили…
-
Это вопрос времени. К зиме все решится.
Такие
разговоры с небольшими изменениями я подслушивала то случайно, то нарочно,
почти каждый день. Снова и снова дядя и тетя невольно дарили мне надежду на то,
что родители живы. А я по вечерам строила планы о том, как мне выбраться из
дома и спасти их из тюрьмы.
И
чем дольше я думала над этим, тем становилось больнее, что для
одиннадцатилетней девочки невозможно выбраться из дома, покинуть западный
Эртвест, а потом доехать до столицы и освободить родителей из тюрьмы. Нет,
конечно, если все хорошенько спланировать, то листарская дочка могла бы
поступить и так. Но в каждый мой идеальный план вклинивалась возможность
нападения разбойников, а также суровые холода, и еще множество возможностей
мелких неприятностей.
Меня
не учили логике, она считалась наукой, подвластной только мальчикам. Зато я
слышала, как мэтр разговаривал с Леонардом и читал ему лекции. Жаль, что нас
разлучили. Возможно, вдвоем бы мы смогли убежать или хотя бы выбраться из этого
большого, холодного, неуютного дома.
Дядя
и тетя выделили мне одну из гостевых комнат.
Одна
кровать, ковер на полу, стол и стул. Ни игрушек, ни даже чернил и папирусов.
Прислуги ко мне тоже не приставили, а тех рабов, что служили в нашем доме, продали.
Возможно, боялись мести за старых хозяев, я не знаю истинной причины.
Мне
не возбранялось принимать пищу за одним столом со взрослыми, и именно в эти
часы тетя обращалась со мной подчеркнуто вежливо. Она умела быть доброй, когда
хотела. А дядя в основном старался не замечать меня.
-
Уйди, девочка, - раздраженно говорил он, если мы вдруг сталкивались с ним на
широкой лестнице.
Возможно,
он мог бы обойти меня.
Если
бы захотел.
В
конце концов моим лучшим и единственным другом стал рыжий кот Огонек, который
часто слонялся возле кухни в ожидании объедков. Два моих маленьких кузена были
чуть старше Дайны, да и симпатии я к ним питала чуть больше, чем дядя ко мне.
Словом,
моя жизнь была разрушена до основания. И при этом я успевала искать брата. Как
бы невзначай выходила я на улицу в те дни, когда никому не было до меня дела,
и, черпая снег меховыми ботинками, искала Леонарда.