— Охотно, — сказал я.
И мы отправились во дворец.
Дэн
Говоря по правде, я немного нервничал перед первым контактом
Алекса с аборигенами, но все прошло как нельзя лучше. Немного
лести, немного правды, немного лжи, и Киборг заинтересовался гостем
до такой степени, что пригласил его в свои покои. Дружок (Патрокл)
отнесся к этому весьма настороженно и сразу же отправился
советоваться с Дятлом (Феникс).
Мы с Максом, главным режиссером проекта, сидели перед мониторами
и просматривали последние новости со Скироса.
— Я все равно беспокоюсь, — сказал Макс.
— По поводу?
— А если он сболтнет что-нибудь лишнее?
— Что он из будущего и хочет понаблюдать за Троянской войной со
стороны? Даже если и так, то кто ему поверит?
— Туземцы не поверят, — сказал Макс. — А как быть со
зрителями?
— Зрители не понимают по-древнегречески, — сказал я. — А твои
редакторы вложат в его уста любые слова, которые посчитают
нужными.
— Я не уверен, что мы правильно поступили, послав в прошлое
человека.
— Я вообще не уверен, что мы поступаем правильно.
— Я не о том. Камеры — это ведь просто механизмы. Они записывают
происходящее, наблюдают, но они не могут повлиять на ход событий. А
человек, вступающий в непосредственный контакт с жившими в прошлом
людьми, может.
— Ты боишься «принципа бабочки»?
— Да.
Для тех, кто не рубит фишку, поясняю.
Есть такой рассказ у знаменитого некогда писателя-фантаста. Там
человек отправляется в прошлое, во времена динозавров, случайно
сходит с проложенной тропы и убивает бабочку. И по возвращении в
свое время обнаруживает, что в Америке выбрали не того
президента.
С тех пор писатели-фантасты рассмотрели этот сюжет со всех
сторон. Основная тема — изменение прошлого с целью изменить
настоящее.
— Зря боишься, — сказал я. — Временные парадоксы существуют
только в качестве интриги научно-фантастических романов. Вдумайся
сам: любые изменения, которые Алекс может произвести в прошлом,
находятся в прошлом относительно нашего времени, и мы в любом
случае имеем то, что имеем сейчас.
— А может быть, изменения уже произошли, только мы не можем их
заметить, потому что изменились мы сами.
— Тогда чего волноваться?
— Когда Алекс вернется сюда, он может и не узнать наш мир.
— Лажа, — сказал я. — Настоящее остается неизменным.
Макс вздохнул:
— Мне бы твою уверенность.