— Власти, — ответил я.
— А его младший брат?
— Власти для старшего брата и мести для себя.
— А чего хочет могучий сын Теламона?
— Драки.
— А чего хочет этот критский пират Идоменей?
— Добычи.
— Ахилл?
— Славы.
— Чего хочу я?
— Это очень просто. Ты хочешь вернуться домой.
— А Диомед?
— Вина.
— Диомед всегда хочет вина. А теперь скажи мне, чего от этой
войны хочет Нестор?
— Не знаю.
— И я не знаю, — сказал Одиссей. — Именно это меня и пугает в
нашем старце. Нестор для меня опаснее Агамемнона. Атрид умен,
тщеславен, горд, властолюбив и точно знает, чего он хочет. Но все
вокруг знают, чего он хочет, и, значит, Агамемнон предсказуем. То
же, что желает для себя Нестор, для всех остальных остается
загадкой, и, пока мы ее не разгадаем, пилосец непредсказуем. Многие
склонны недооценивать пожилых людей. Старик, говорят они, одной
ногой в Аиде. Чего от него ждать? Он может быть советчиком,
мудрецом, человеком, с чьим мнением принято считаться, но мало кто
ожидает, что этот старик способен хотеть чего-то и для себя.
— Извини, Лаэртид, но ты рассуждаешь о людях так, словно тебе
предстоит сражаться против них, а не с ними плечом к плечу. Так
говорят о врагах, но не о союзниках.
— Я не искал этого союза и не скрываю, что дал бы многое, лишь
бы не оказаться на этой войне. Я видел Трою. Это обычный город, в
котором живут нормальные люди. Единственная их вина в том, что они
не захотели склонить головы перед Агамемноном.
— Ты сам ее склонил.
— Итака — маленький остров и не может себе позволить иметь
такого врага, как Микены. Золотые щиты Агамемнона вырежут всех моих
подданных в течение одного дня. Троя ни в чем не уступает Микенам.
И я уважаю Приама и Гектора за то, что они сумели выбрать
свободу.
— Тот, кто выбирает свободу, должен быть готов выбрать и
смерть.
— Это верно, Викторид. Но я… я до сих пор не вижу в троянцах
своих врагов. Единственный троянец, кого я действительно ненавижу,
— это Парис. Именно он поджег костер, в котором мы все можем
сгореть.
— Только Парис? А Елена?
— Я не воюю с женщинами, — сказал Одиссей.
— Но все знают, что похищение — лишь повод. Если бы не было
Париса, Агамемнон придрался бы к чему-нибудь еще.
— Возможно, ему пришлось бы ждать случая много лет. А так… ты
знаешь, я хочу, чтобы эта война поскорее закончилась. Неважно чем,
главное, чтобы это произошло быстро. Мы победим? Хорошо, добудем
славу и добычу. Мы проиграем? Тоже неплохо, великий город останется
стоять, а Агамемнон получит щелчок по носу. Но я знаю, что боги
смеются над моими надеждами. Эта война затянется надолго.