— Скорее всего, — согласился стрелок.
В множественной Вселенной существует свод неписаных законов,
которые, несмотря на их неписаность, соблюдаются неукоснительно.
Один из таких законов гласит, что если на пути у пяти сотен храбрых
и доблестных воинов встает один человек в черной шляпе, то у этих
пяти сотен нет никаких шансов.
Джафар ибн-Босс знал об этом законе. А еще он слышал о стрелках,
и то немногое, что он о них слышал, вызывало у храброго бедуина
дрожь в поджилках. Поэтому он и решил отправиться на встречу со
стрелком без сопровождения. Никто не должен видеть своего вождя
испуганным.
А Джафар ибн-Босс был сильно испуган. Больше всего его смущало
равнодушие, с которым разговаривал стрелок. Так равнодушны не
бывают даже дожившие до глубокой старости (что им не так уж часто
удается) истинные сыны пустыни.
— Если мы не будем сражаться, то что же нам делать? —
спросил Джафар ибн-Босс — Есть ли у тебя другие предложения?
— Люди оазиса наняли меня, чтобы я защитил их от вашего
нашествия, — сказал стрелок. — Они не платили мне за ваше
уничтожение. Поэтому для меня будет достаточно, если ты дашь мне
нерушимое слово сына пустыни, что этот поселок исчезнет с ваших
карт, буде таковые имеются, а вы развернете своих верблюдов и
исчезнете вон за теми барханами.
— И это все? — удивился Джафар ибн-Босс. Он не
рассчитывал отделаться так легко.
— С одним небольшим уточнением, — сказал
стрелок. — Если вдруг храбрый сын пустыни нарушит свое слово и
нападет на поселок после того как я его покину, то вот тебе слово
стрелка, которое стрелок не нарушит никогда. Я буду преследовать
твое племя до тех пор, пока сама память о вашем существовании не
будет стерта даже у внуков живущих ныне людей, и нигде ты не
сможешь спрятаться от моего гнева и моей мести.
— Слово стрелка твердо, как гранит, — сказал Джафар
ибн-Босс — Но так же твердо и мое слово. Я, Джафар аль Халил
ибн-Босс, говорю — мы оставим этот оазис в покое. Хочешь, я
поклянусь на крови своего верблюда?
— Нет. Это будет напрасная смерть достойного животного. Мне
вполне хватит твоего слова.
— Да будет так, — сказал вождь бедуинов. — Могу я
напоследок попросить тебя об одном одолжении?
— Попробуй.
— Если до того, как твой путь уведет тебя из наших песков,
ты встретишь подлую собаку Джавдета, не трогай его. Он мой.