- Шевелитесь, твари, шевелитесь!
- Якши, урус, якши!
На чью-то спину опустилась плеть, и
послышался стон, болезненный нарочитый, но отнюдь не причинивший
вреда окровавленным «невольникам». Все было инсценировкой, но
настолько реальной, что Стефан не мог восхититься «игрой», в
которую поверили караульные янычары, пропустившие в город обоз с
«награбленным» и будущими «рабами», сильно «измотанных дорогой»,
для вящей правдоподобности.
На повозках сидели «морально
сломленные» невольницы, самые настоящие гурии, которые могут дать
усладу даже в раю. Девственниц никто и никогда не сек плетьми,
зачем портить баснословно дорогой товар, что влет расходится на
рынках от Константинополя до Багдада, Дамаска и Каира. И сейчас
взгляды янычар невольно притягивали, словно выточенные из белой
кости, девичьи тела. Гвардейцы султана с вожделением разглядывали
упругие округлости с большими розовыми сосками, что проглядывали
через порванные вышитые рубашки, и останавливались на обнаженных
бедрах, которые не могли прикрыть разорванные с прорехами юбки.
Но только «облизывались» ветераны
султанской армии – все понимали, что столь ценный «живой товар» из
дюжины гурий будет подарком самому сераскиру, что сейчас находился
в крепости.
От ворот что-то кричали турки, но
понять было невозможно, так как Стефан не знал их языка. Зато
османскую речь понимал Мирча, ставший командиром первого в этом
мире спецназа, которому от роду всего три месяца, и сейчас
проводится первая боевая операция.
- Девиц пропустят первыми, нас за
ними. «Гонца» к шведскому королю последним, как и запорожцев – они
«гяуры», неверные то есть, и должны уступить дорогу праведным
мусульманам и их невольникам.
- На то и расчет был, Мирча, -
ухмыльнулся Стефан, наклонив голову, чтобы никто из турок не
разглядел его лицо. Повода для радости не было, а лишь чудовищное
напряжение, от которого едва не колотило. Конвой был из полусотни
специально отобранных молдаван – смуглых как буджакские татары, и
прекрасно говорящих на их речи. Таких много – все же вековое
соседство, причем недружественное, всегда накладывает свой
отпечаток. Да и одеты они были как степняки, и вооружены
соответственно – ведь малейший «прокол» одного из них грозил
истреблением и гибелью всего диверсионного отряда. Запорожцы были
настоящие – вот только служили молдавскому господарю – но об этом
турки не знали. И швед натуральный, в синем мундире с желтыми
отворотами и обшлагами – вот только роль «гонца» играл, и таковым
являлся, но уже от Дмитрия Кантемира, а не от гетмана Орлика.