Пятница, 7 ноября. Раннее утро
Оман, полуостров Мусандам
Остроносая дау резво пересекала Ормузский пролив, словно убегала
– попутный ветер влажно шелестел, наполняя парус-сетти.
Контрабандисты дрыхли на палубе, подложив под головы ковровые сумки
с гашишем и золотишком – нестройный, разноголосый храп причудливо
ложился на мерный шум волн.
Лишь капитан в стеганом халате и захватанном тюрбане стоял у
руля – Черный Абдулла напоминал Щукину потасканного, обносившегося
Синдбада-морехода. Борода придавала улыбке капитана зловещий очерк,
а жгучие глаза таили хищную шакалью натуру. Правда, с Шуриком
Абдулла не торговался, цену за проезд запросил умеренную – уважил
«хаджи».
Щукин тихонько вздохнул. Когда начальник 2-го отдела вызвал его
к себе и долго, в самых туманных выражениях, расписывал сложную
ситуацию в Персидском заливе, Шурик ничего не понимал, вообще.
Только кивал, порою вставляя смутное «А-а… Ну, конечно…» Да,
дескать, империалисты ни за что не расстанутся с арабской нефтью.
Разумеется, будут пакостить, они такие…
А вот, когда Капитон Иваныч поинтересовался, правда ли, что
оперуполномоченный Щукин владеет арабским и фарси, до опера стало
доходить.
«Так точно, товарищ полковник!» – браво ответил Шурик.
Спасибо тете Калерии – с детства ставила ему произношение.
Саму-то где только не носило. С юных лет Советскую власть в Гиляне
устанавливала, за Джунаид-ханом гонялась, а когда чуток
остепенилась, перешла на посольскую работу. С сорок третьего – в
Тегеране, потом в Багдаде и, вроде бы, в Каире. До сих пор как
бедуинка – смуглая, тощая и очень подвижная…
…Щукин поежился – свежий порыв бриза окропил лицо холодными
солеными каплями. Пока добирался до места на крейсере «Грозный»,
разнежился – круиз «Из зимы в лето»! Заодно и свыкся со статусом
нелегала.
Шурик согнал улыбку. Одному Аллаху известно, как он тогда, в
кабинете Горохова, не заорал: «Да! Да! Я согласен!»
Это же мечта была, самая сокровенная, и, как ему думалось,
несбыточная – войти в образ Штирлица. А она сбылась… Пусть и на
восточный манер, но сбылась же!
Конечно, до резидента ему ох, как далеко. Александр Щукин в роли
Хаджи-Махмуда всего лишь полевой агент, но всё же, всё же…
Шурик вздохнул – счастливо и тревожно. Свыкся-то он, свыкся, а
вот вжиться…
Трудно. Всё вокруг очень и очень чужое, зачастую враждебное.
Творить намаз пять раз в день – самое простое, элементарное, в
привычку уже вошло.