К сожалению, Род также зависел от побочных семей, как и они — от
него, и сложившаяся ситуация была весьма… щекотливой. По итогу
Чурпасов так ничего и не придумал, достал телефон и написал палачу
итальянской мафии, которого нанял для убийства Ломоносова. Всего
одно слово:
“Скоро?”
Ответ пришёл незамедлительно:
“Жду момента, когда он покинет Академию. Думаю, всё займёт не
больше трёх дней”.
Чурпасов расплылся в счастливой улыбке. В этот раз всё должно
получиться, потому что Палач никогда не работал в одиночку — у него
была большая команда профессионалов. Поговаривают, что он собрал её
из людей мафиози, которому когда-то прислуживал. Однажды мафиози
жестоко оскорбил Палача, и тот этого не простил — прикончил своего
работодателя и свалил в закат. Однако в узких кругах его до сих пор
называли палачом итальянской мафии. Чурпасов прикрыл глаза,
представляя, как ему принесут голову Ломоносова в подарочной
упаковке.
Из фантазий его вывел стук в дверь.
— Войдите!
Через порог переступил бывший помощник графа, вежливо поклонился
и протянул ему конверт.
— Семьи Чурпасовых подписали общую претензию к Роду Чурпасовых,
— ледяным голосом произнёс он. — Род должен либо восстановить
родовую казну в ближайшие дни, либо согласиться на замену главы
Рода. В последнем случае нового главу Рода выберут семьи. Конечно
же, честным голосованием.
Граф двумя резкими движениями разорвал конверт и бросил обрывки
в лицо своему бывшему помощнику.
— Предатель! — проревел он. — Ты переметнулся к этим
крысам?!
— Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше, — спокойно
ответил бывший помощник.
— Подлец! — у Чурпасова перед глазами упала красная пелена, он
разъярённо взревел и набросился на своего бывшего помощника,
схватил за шею и изо всех сил сжал пальцы. Он давил, давил и давил
и остановился, лишь когда бывший помощник обмяк. Граф отпустил его,
и бесчувственное тело рухнуло на пол. Чурпасов осторожно пнул его
носком туфли и пробормотал: — Не притворяйся.
Бывший помощник пялился в потолок пустым взглядом. Его грудь не
поднималась, кожа постепенно бледнела. Он был мёртв. Граф вцепился
пальцами себе в волосы и прошептал:
— Что я наделал?!
***
Ночь была долгой. Нам не позволили отдохнуть и отоспаться —
сразу как привезли в Академию, загнали в разные кабинеты и
принялись допрашивать. Я ощущал ауры Егора и Маши неподалёку. Часы
летели, а вопросы мне задавали одни и те же — видимо, надеялись
подловить на лжи. Допрашивал меня капитан полиции. Как он сказал,
Голицын написал на меня заявление, потому что я, урод и
распоследняя мразь, погубил его внучатого троюродного племянника.
Академия просто не могла замести всё под половицу, скандал вырвался
из её стен.