Сандра вздохнула и подхватила Гарри на руки. Мальчик явно уже
устал ходить. Он сразу обнял её за шею, положив ей голову на
плечо.
— Малышу надо опять спать, — сказала Сонни, — из-за той плохой
вещи, что была в его ранке, он потерял много сил. Ещё неделю будет
много спать. Но это хорошо, он станет крепче и сильнее.
Когда ребёнка уложили спать, Сандра задумалась, как быть дальше.
В первую очередь надо было обзавестись одеждой. Но не просить же у
Сонни те галеоны, что «на хозяйство». На них пусть еду покупает.
Тоже первая необходимость, хотя этого тоже надолго не хватит.
Решительно вздохнув, Сандра пошла в кабинет. Стоило всё же
попробовать отворить дверь сейфа.
Домовушка отправилась готовить обед, но сказала, что
почувствует, если Гарри проснётся. Поэтому за малыша можно было
пока не беспокоиться.
В кабинете было тихо и очень чисто. Портреты по-прежнему были
неподвижны, но Сандра углядела, что мужчины спят, закрыв глаза.
Значит всё же двигающиеся. А вот бывшая хозяйка позы не изменила. И
смотрит куда-то поверх её головы.
Дверь за гобеленом не поддалась ни на толчки, ни на приказы
открыться. Сандра вздохнула и села за стол. Когда услышала за
спиной голос:
— А ты думала, вошла в дом и теперь тут всё твоё?
Самозванка!
Сандра вскочила и повернулась к язвительному портрету.
Та смотрела теперь прямо на новую хозяйку дома, презрительно
скривив губы.
— Ты откуда вообще взялась? — первым нарушил молчание
портрет.
— Меня зовут Александра Райс, — вежливо представилась Сандра. —
А вы кто?
Портретная дама некоторое время молчала, но потом снизошла:
— Эмилия Роджерс. Последняя из древнего и благородного рода. Как
ты вошла в дом, самозванка?
— Меня привела Сонни, — спокойно ответила Сандра. — Я привязала
её своей кровью.
— Мерзавка, — с чувством выплюнула леди Роджерс. — Куда смотрели
остальные домовики?
— Других нет.
— Что ты с ними сделала? — теперь в голосе Эмилии звучало
неприкрытое любопытство.
— Они умерли.
— Что? — глаза хозяйки портрета сузились и она неверяще
поглядела на Сандру: — какой нынче год?
— Тысяча девятьсот восемьдесят первый. Прошло сто восемь лет с
вашей смерти — так сказала Сонни.
В глазах Эмилии появилась боль.
— Значит, он так и не появился…
— Кто — он?
— Мой сын, мой мальчик… Это не твоё дело! — дама снова воспряла
духом. — Только одно скажи — камень умер?