Тяжело об этом говорить, но Павел
Хохлов, капитан российской команды по криску и один из лучших
курсантов Школы, оказался предателем. Чем бы он ни руководствовался
в своих действиях, факт остается фактом: в итоге экономике России,
ставшей на время послушным орудием в руках рвущейся к реваншу
Ранолы, был нанесен существенный урон, курсант Сингх был убит, а
Иван Голицын брошен в диких африканских дебрях с клеймом
дезертира[2].
При помощи товарищей, в первую
очередь – курсанта-первокурсницы Леры Боголюбовой и ее отца, Сергея
Владимировича, полковника ФСБ России, занимающего в Школе должность
куратора российской делегации, Ивану в конце концов удалось
реабилитироваться, однако добрый семестр учебы был им благополучно
пропущен. Пришлось наверстывать. Всю вторую половину лета Голицын
занимался не поднимая головы и к сентябрю таки расквитался почти со
всеми задолженностями. Фортификацию и язык Альгера Иван сдал без
проблем, пилотаж виртуальный дубль нарда Орна и вовсе зачел ему
автоматом, с психотехникой, навигацией, ранолингом – официальным
языком Ранолы – и практическим боем пришлось немного повозиться – в
основном из-за специфики удаленной сдачи – но не более того.
Оставалось одно галактиковедение – в
общем-то, не самый сложный предмет, но загвоздка была в том, что
нард-кор Лавг, не признающий виртуальных дублей, считал своим
долгом лично побеседовать с курсантом. Казалось бы, какие проблемы:
все равно к началу занятий надо лететь на Сопрол – планету, на
которой с прошлого года, когда ее от греха подальше убрали с Земли,
располагалась Школа, – но тут-то и случилась нелепая накладка. В
день, когда российские курсанты во главе с полковником Боголюбовым
готовились отбыть с Земли, внезапно проснулась от спячки
французская полиция – вспомнила, что ей-де просто жизни не будет,
если срочно не допросить Ивана об обстоятельствах смерти Оливье
Дезайи, несчастного журналиста, на глазах Голицына погибшего в
Африке от рук местных боевиков. Можно было, конечно, просто
улететь, поставив французов перед фактом, но, взвесив все «за» и
«против», было решено пойти наследникам дела комиссара Мегрэ
навстречу. Решено не Иваном и даже не Боголюбовым, а кем-то на
самом верху, отдуваться же, как водится, пришлось простому курсанту
– Голицыну.