Два месяца лета, когда мы с Лёвой начали
встречаться, пролетели как один сладкий знойный миг. Наступил
сентябрь, и нас раскидало на тысячи километров друг от друга. Он
пошел в одиннадцатый класс во Владивостоке, куда переехала его
семья, а я поступила в хореографическое училище в
Краснодар.
Тяжелое, но такое светлое в моих воспоминаниях
время.
Наполненное утренними смсками, дневными звонками,
вечерним жарким шепотом под одеялом, когда включали видеосвязь.
Ничего я так не ждала, как тех Новогодних каникул. Меня отпускали
из училища к родителям, а Лёва с семьей должен был в гости к деду
на Домбай на целых восемь дней.
Когда он зашел в гостиную, забитую уже гостями, я
чуть тарелки из рук не выронила. Застыла, онемела. Даже улыбнуться
ему не могла. Сердце не билось - оно на одной ноте тянуло к нему,
пытаясь проломить ребра. Мать за спиной окрикнула, что это я
замешкалась, а я и не слышала даже. Ждала, когда посмотрит на
меня.
Левка обвел глазами гостиную и, наткнувшись на меня
взглядом, тоже замер. Вспыхнул и открыто, жарко улыбнулся.
Подмигнул быстро и пошел к столу, подталкиваемый дедом. Внутри
бахнули ослепительные фейерверки. Я наконец отмерла, засуетилась с
мамой на кухне, помогая выносить ей тарелки с
закусками.
Лицо раскраснелось, кожа горела, когда чувствовала
на себе Лёвкин взгляд. Бешеная, тягучая пытка для тех, у кого это в
первый раз. Я словно в другом мире была и только и ждала от Левы
сигнал, чтобы попробовать остаться наедине.
И где-то через час, когда за столом стало уж совсем
шумно, а часть гостей то и дело выходила на улицу подышать и
покурить, Лёвка незаметно схватил меня за локоть и шепнул, что ждет
за старым сараем. Инстинктивно покосилась на мать. Нет, она в
другую сторону смотрела, не видела ничего, и, накинув куртку и
вскочив в первые попавшиеся зимние калоши, шмыгнула вслед за
Лютиком на улицу.
Уже совсем стемнело, стоял легкий мороз. Воздух
будто звенел чистым холодом, серебристый от света звезд снег
характерно поскрипывал под ногами, а мне было жарко как никогда.
Летом мы целовались, но я такая пугливая была. Отшатывалась
смущенно, стоило Лёве схватить меня хоть чуть-чуть покрепче или
попробовать под футболку залезть, и он тут же переставал. Не давил
никогда.
А сейчас, так сильно соскучившаяся, я сама льнула к
нему, вжимаясь всем телом и до боли в пальцах притягивая к себе
светловолосую голову. Бормотала какие-то нежности, сыпала ревнивыми
упреками, жаловалась, что восемь дней это очень - очень мало, и что
так дальше нельзя.