— Тьфу-ты! Сплюнь дурень! Как и
подумать о том мог? — Панас сердито смотрит на меня, затем
переводит взгляд в сторону дочери. Грозно хмурит брови и взглядом
показывает ей на полную стопку возле мужниной руки. Та понятливо
кивает и словно по мановению волшебной палочки стопка тут же
сменяется на стакан с компотом. Никто и заметить ничего не успел.
Однако, какая у Панаса понятливая и проворная дочь!
— Но хоть споёшь? Али музыканту за
песню грошики потребны? — Панас явно меня подначивает.
— Обязательно спою. Пусть народ
напляшется вволю, а как устанет да передыха запросит, так и спою! —
это уже отговариваюсь от немедленного исполнения вокала «по
просьбам публики». Мне самому интересно послушать, что сейчас «поют
в глубинке». Панас возвращается на своё место, а я просто сижу и
наслаждаюсь атмосферой праздника, поднимая стакан с компотом, когда
следует очередной тост.
Поют в основном украинские песни,
некоторые слышу впервые, а судя по малознакомым, но характерным
словам, это скорее всего песни Волыни, Галиции или Закарпатья.
Слышны и казачьи песни на русском языке. Это видимо уже привезли с
собой эмигранты из последней волны переселенцев с южных регионов
России и Украины.
Практически все песни в хоровом
исполнении и аккомпанирует «хору» местный любительский «ансамбль
народной музыки». Пусть не профессионально и не совсем слаженно, но
от души и с удовольствием. В одном из перерывов на «перевести дух»
подхожу к музыкантам и прошу разрешения сыграть на аккордеоне. Мне
не отказывают и присаживаюсь на лавку у стола. Пробегаю по
клавишам, и убедившись в исправности инструмента исполняю просьбу
дядьки Опанаса:
Ніч яка, Господи! Місячна, зоряна:
ясно, хоч голки збирай...
Вийди, коханая, працею зморена, хоч на
хвилиночку в гай!
За столами смолкает шум и говор, а
музыканты поспешно разбирают свои отложенные в сторону инструменты
и подключаются к исполнению, так и не успев толком
закусить.
Сядем укупі ми тут під калиною — i над
панами я пан...
Глянь, моя рибонько, — срібною хвилею
стелеться полем туман.
Я пою в полный голос и у меня легко и
покойно на душе. Словно я у себя на Родине и вокруг меня мои старые
друзья и знакомые. Аккордеонист, лишённый инструмента, поспешно
записывает слова песни в пухлую тетрадку, а его сотоварищи как
могут мне подыгрывают, но полностью признавая моё право на соло и
лишь чуть слышно аккомпанируя аккордеону. Интересно, неужели эту
старинную песню, написанную Михаилом Старицким здесь ещё никто не
слышал?