— Так и будешь молчать?
Я останавливаюсь напротив Антона. Он тоже притормаживает и вынужденно замирает в двух шагах от меня. Стоим в коридоре, и нас почти никто не видит. Все заняты делами, и только мы смотрим друг на друга так, что хочется выцарапать глаза. Мне, по крайней мере, хочется именно этого. Чего же желает Антон пока загадка. Но чует мое неспокойное сердечко, он бы предпочел меня задушить прямо тут.
— Здравствуй, Карина.
Я фыркаю.
— Вот значит как, — кривлю улыбку. — Обиделся.
— Может, прекратишь уже паясничать.
— А то что? Уволишь?
— С удовольствием.
Я пожимаю плечами.
— Попробуй. Вот только ты запамятовал. Я уже давным-давно на тебя не работаю.
Помнится, было время, когда Антон именно этим угрожал мне. А я наивная была, зеленая и влюбленная в работу мечты. Так что манипулировал он мной тогда знатно, и если бы Павел Дмитриевич не предложил альтернативу, кто знает, где бы я сейчас была. Ну уж точно не рядом с этим самовлюбленным блудливым котом.
— Нет, не забыл. Я прекрасно помню, на кого ты работаешь.
Мне определенно не нравится его тон. Мстит, зараза.
— Как прошла встреча? — перевожу разговор, не пытаясь даже разрядить обстановку, потому что дело это бесполезное и неблагодарное. Там, где Антон, воздух всегда искрит от напряжения.
Он хмыкает. Значит, каждый остался при своем мнении. И мне бы наплевать, но не могу. Что-то внутри ёкает, аж в груди щемит. Но я упрямо продолжаю улыбаться, не позволяя Антону вывести себя на истинные чувства.
— От наследства отказываешься?
— Отец наиграется и забудет, а Саша только зря нервы и силы потратит.
Я молчу. Знает ли он про мой план? Скорее всего, нет. Потому что, если бы знал, сейчас бы так не общался со мной. Обвинял бы во всех грехах за то, что позволила и себя втянуть в игры Воронцова-старшего. А я ведь человек подневольный, что говорят, то и делаю.
— Все-таки отказываешься?
Брови на его лице хмурятся и смещаются к перегородке. Не нравится ему мой вопрос. Определенно не нравится.
— А тебе какая разница, откажусь или нет? — спрашивает он, закладывая руки в карманы брюк. Поза расслабленная, но я-то вижу, как Антон на самом деле напряжен. Десять лет не проходят даром, и мой глаз намётан на такие изменения в его настроении.
Пожимаю плечами и язвительно подмечаю:
— Ты все равно бы проиграл.