Довольный своей мелкой местью, хозяин с усмешкой хлопнул меня по
плечу и развернул к шкафчику с моими вещами.
Ясно, разговор окончен. Но ничего, я еще возьму своё.
Быстро убрав деньги в сумку с одеждой, я накинул старенькую
толстовку и пошел к выходу, как Бойчин бросил мне в спину.
- Подумать только… твой отец был героем Империи, правой рукой
Государя и грозой других родов. А его сыну приходится драться за
деньги, чтобы спасти крохи былого величия рода… видел бы он тебя
сейчас.
- Он бы взял у меня автограф, - не оборачиваясь ответил я. - Жди
через две недели на отборочных.
- Не опаздывай, "чемпион", - донеслось в ответ.
Дверь за спиной заскрежетала на петлях, в лицо пахнул промытый
дождем воздух Подмосковья. С арены еще доносился гул толпы, но я
шел не туда. Надвинув капюшон, я поспешил на громадную
парковку.
Машина ждала меня в самом дальнем конце. Старенькая, но чистая и
ухоженная "АМОшка" двадцатилетней давности. Сев на заднее сиденье,
я осторожно переложил деньги из кармана на груди в сумку и достал
альвафон.
Первым делом проверил счет - и до скрипа стиснул зубы. Деньги на
счету были - те самые двести тысяч, но под ними светилась красная
надпись.
"Обнаружен незаконный перевод, ваши счета арестованы до
выяснения...".
- С-сука... - прошипел я. Осип тут же посмотрел на меня в
зеркало заднего вида.
- Какие-то проблемы, княжич?
- Никаких. Езжай сразу в поместье, Осип, - тихо велел я. - И ни
слова княгине о сегодняшнем.
Взглянув на меня в зеркало ещё раз, водитель коротко кивнул.
Мотор низко заурчал и, пару раз чихнув, ровно загудел. Выехав с
парковки через самый дальний выезд, где никого не было, Осип вывел
наш старенький представительский седан на трассу и дал газу.
Снаружи быстро проносились рослые деревья. За следующей рощей
уже открывались земли нашего рода. Те немногие, что у него ещё
остались.
Милостью его императорского величества, мою семью не вырезали
под корень. Но от богатого рода Вайнеров осталась лишь бледная
тень.
Там, где раньше ключом била жизнь и изобилие, теперь были лишь
пустота и разруха. Моё детство, наполненное радостью, запахом мёда
и теплом материнских рук, прервалось в один день.
Едва мы набрали скорость, в руке завибрировал альвафон. Я резко
прижал трубку к уху, принимая вызов.
- Доброго здоровья, княжич, - раздался холеный, певучий голос
епископа. - Должен предупредить, сегодня мне снова звонили его
сиятельство. Мне становится все сложнее ему отказывать, сами
понимаете...