— Олег, иди обниму!
Парень оцепенел, я похлопал его по спине.
— Как вообще обстановка? – спросил я, поглядывая на часы: в
раздевалку лучше идти ровно в шесть, чтобы не засветиться раньше
времени и не испортить сюрприз.
— Нормально обстановка, — наконец оттаял и улыбнулся Олег,
попятился, присел, прицеливаясь.
Щелк!
— А как Англия?
— Вот это ты правильно сказал: каканглия!
Олег потупился и сказал, будто извиняясь.
— Мне идти надо, девушка ждет.
— Дай пять! Красавец! – я хлопнул его по ладони и побежал в
раздевалку.
Судя по гомону, все уже были там. Что-то громко рассказывал
Погосян, Микроб ему возмущенно возражал, доносился бас Матвеича и
гнусавое гудение Синяка.
Я тихонько отворил дверь и замер. Несколько секунд меня никто не
замечал. Гусак, выматерившись, швырнул тапкой в Левашова, тот
рванул к выходу, нос к носу столкнулся со мной и выпучил глаза.
— Народ! Встречайте! – крикнул он и скользнул в сторону. —
Призрак Яшина, в натуре!
Все повернулись, увидели меня и замолчали, лица у них стали
такими, словно они и правда увидели призрака. Неожиданный
прием.
— Что? – спросил я.
Микроб покосился на Матвеича, выступил вперед и сказал:
— Тебе пришел…
Клыков толкнул его в бок, Федор зашипел.
— Зовите Саныча, — проговорил Матвеич похоронным голосом. –
Пусть он скажет.
Меня будто обдало ледяной водой. Кто пришел? Зачем? К чему эта
таинственность? Все хотели одного: сказать мне первыми и чтобы я не
уходил из команды.
— Что за новости? – снова спросил я, уже понимая, что они будут
молчать, пока не дождутся Димидко.
Я аж взмок, пока ждал. То спецназ вламывается и крутит руки за
спиной, то Лиза делает бросок через бедро, то менты задалбывают
повестками. Что на этот раз?! Пришествие марсиан? Нужно сразиться с
Бэтменом? Только бы не мобилизация в секретное подразделение
БР!
Да где же шляется Сан Саныч?!
Наконец дверь распахнулась, и в раздевалку широким шагом вошел
Димидко с листком, сложенным вдвое. Посмотрел на меня, отвел
взгляд, ноздри его раздулись.
— Александр, — торжественно произнес он. – Поздравляю тебя с
триумфальным восхождением на Олимп!
«Титаны» по-прежнему молчали и переглядывались. Я не выдержал,
качнул головой:
— Саныч, не маринуй. Что случилось?
Он показал мне лист:
— Тебе пришел вызов в национальную сборную.
Я уронил челюсть и онемел. Чувства пронеслись вихрем: радость,
сомнение, недоверие, злость. Меня разводят? Совсем офигели? Это ж
как голодающего поманить пирожком, а потом его сожрать.