Или он играет роль? Чего ради ему вздумалось ломать комедию
перед рядовым гвардейцем, не имеющим реального веса по сравнению с
занимаемым Стивеном положением?
Или его иногда просто клинит?
Он одарил меня пристальным взглядом стальных глаз средневекового
диктатора и снова заговорил.
— Я стар, — изрек он. — На данный момент я один
из самых старых людей в Галактике, возможно, даже самый старый,
если не считать этого… сейчас неважно. Как вы думаете, сколько мне
лет?
Ну, насчет самого старого человека в Галактике это он загнул. Я
всегда был уверен, что самый старый служит у нас в Гвардии,
возглавляет группу ликвидации и зовут его Рейден. Не его ли он имел
в виду, говоря, что это неважно? Вряд ли.
Ну и сколько лет Стивену Тайреллу? Я бросил оценивающий взгляд.
Выглядит на сорок-сорок пять линейных; никакой синевы кожи, обычной
после некоторого количества мафусаилизаций, не наблюдается.
Кавказский долгожитель он, что ли?
— Сто-сто двадцать, — выдал я наугад.
Он рассмеялся:
— Я не женщина, сержант, и не стоит мне так грубо льстить.
Мне уже двести три года, и для своего возраста я прекрасно
сохранился, не так ли?
— Выглядите вы отменно, — сказал я.
А как насчет развивающейся с возрастом паранойи? Далеко ли от
нее до старческого маразма, Стивен? Маразматик в теле молодого
мужчины. Жалкое зрелище.
— Еще бы, — самодовольно ответил он, не заметив
подтекста. Обычное дело для упивающихся собой людей. — Ведь
курсы омоложения организма, которые профаны окрестили
мафусаилизацией, были разработаны инженерами именно нашей компании.
И, как Генри Форд не пользовался своими серийными автомобилями,
отдавая предпочтение машинам ручной сборки, так и мы не пустили все
в свободную продажу.
Дался им всем этот неведомый Форд! Надо будет посмотреть
энциклопедию по возвращении домой.
Тем временем Тайрелл продолжал:
— Поверьте, наша внутренняя клиника, где я прохожу
процедуры, так же похожа на стандартную клинику в Лиге, как
«форд-мустанг» был похож на «модель-Т». Мне двести три года, и я
рассчитываю прожить еще столько же, в отличие от всего остального
человечества, и простите меня, сержант, если подобным высказыванием
я задеваю ваши личные чувства.
— Задевайте, — разрешил я. — Но, если можно,
постарайтесь задевать мои личные чувства поближе к основному
предмету нашего разговора. Я ведь здесь не для того, чтобы
выслушивать о ваших семейных проблемах и планах на
долгожительство.