Пропускаю ее слова мимо ушей. Вместо этого наблюдаю за тем, как по-хозяйски Злата вклинивается рядом с Таном и закидывает на него ноги. Впервые за весь вечер жалею, что так и не притронулась к алкоголю, а потом все же подхожу к столу и забираю свой бокал с шампанским. Он остался нетронутым, и я осушаю его до дна.
— Будешь еще? — спрашивает парень, стоящий рядом.
— Давай, — протягиваю ему пустой бокал.
Он быстро наполняет его шампанским и протягивает мне:
— Я Натан, — представляется с широкой улыбкой.
— Соня.
Собираюсь отпить из бокала шампанское, но его резко выдергивают из моих рук. Даже предполагать не приходится, кто это – и так все понятно. Перевожу, надеюсь, что полный ненависти, взгляд на Тана.
— Предполагалось, что и пить налитое кем-то незнакомым ты не будешь.
— Мы познакомились, — забираю из рук Тана бокал со своим шампанским обратно. — Это Натан, и он любезно налил мне шампанское, которое я собираюсь выпить.
Мы буравим друг друга взглядами до тех пор, пока рядом с Таном не появляется Злата. После я отворачиваюсь, отправляю широкую улыбку такому любезному Натану и с удовольствием делаю еще глоток.
Тан
Она ему улыбается. Искренне. Так, словно он, мать его, центр ее вселенной. На меня с момента, как к нему повернулась, не смотрит. Мастерски игнорирует.
Предполагалось, что эта вписка поможет отвлечься. Я вообще сюда должен был ехать один. Просто отдых с парнями, возможно, знакомство с девушками, которых еще не знаю, но по первому взгляду на присутствующих понимаю, что ничего бы не вышло. Знакомиться не с кем. Те, кто приехал один, не очень, а остальные уже заняты. Как так вышло, что вместо одиночества на мне висит сводная сестра, а в довесок еще и Злата – понятия не имею. Авдеенко так вообще неясно откуда про вписку узнала. Мы не так чтобы распространялись. Чужих здесь нет, в основном свои, давно проверенные ребята.
— Фил, — тяну друга за рукав, когда он проносится мимо.
Торможу.
— Чего?
— За братом присмотри.
— Он не маленький, — пожимает плечами и идет дальше.
Я закипаю и раздражаюсь. Слюни Златы, которые она оставляет на моей щеке, вымораживают до такой степени, что в какой-то момент я ее спихиваю в сторону. К самому краю дивана отталкиваю.
— Эй! — возмущается. — Зачем так грубо?
— Заканчивай.