Всю дорогу я думал о Хагене. Я был уверен, что разделили нас не
просто так. Я мог отдать голову на отсечение, что Ворлиар заставил
и учителей пройти такую же проверку на верность. Это слегка
проливало свет на то, почему Ворлиар никого не допрашивает, а сразу
казнит. Похоже, ему и вовсе маги не нужны — ни сильные, ни слабые.
Даже присягнувшие — лишь расходный материал. Да он, похоже, слишком
уверен в своем превосходстве.
Когда я вошел комнатку без окон с двумя кроватями, Хагена там ни
увидел. Волнение в груди начало разгораться с нешуточной силой.
Догадался ли он, что это проверка? Он ведь умен, он должен
догадаться. А если нет? Хаг мог решить, что Ворлиар таким образом
желает махом избавиться от всего магического костяка Виреборна. И
будь я на месте Ворлиара, так бы и поступил: раз, и нет больше ни
конкурентов, ни сопротивления, никого, кто мог бы дать отпор.
Нет, от этих мыслей становилось еще беспокойнее. Нужно взять
себя в руки. Сколько еще раз за сегодня мне предстоит себе об этом
напоминать?
— Вот ваш ключ, — протянул мне слуга, — а сейчас следуйте вниз и
ждите, вас проведут.
В столовую я, конечно, мог и сам себя провести, но приходилось
изображать, что дворца я не знаю, как и остальные. По лестнице я
спускался с несколькими учениками, которые весело обсуждали
проверку и тех убитых, которые ее не прошли. Ускорил шаг, чтобы не
слушать. Растерянное, как бы вопрошающее «За что?» лицо Микко, все
еще стояло перед глазами.
Время тянулось непозволительно медленно. Пришлось ждать, когда
внизу соберутся все, в том числе и вторая половина присягнувших,
которая только-только прошла проверку. Пока мы ждали, закралась
мысль подсчитать, сколько же нас в итоге осталось, но я ее резко
отмел. Этого уже не исправить.
Наконец, когда все собрались, нас сопроводили в золотую
столовую.
Еще в полумрачном коридоре, который раньше сиял золотом от
множества свечей, я почувствовал запах яств пира. Мы вошли, я
поморщился от отвращения, ни о каком аппетите не было и речи. Столы
просто ломились от изобилия еды и напитков. Праздник на костях.
Учителей в зале не было. Ни одного.
Но еще отвратительнее стало, когда нам велели занять места. От
запаха еды буквально воротило. Я не спешил садиться, наблюдал, как
рассаживаются остальные ученики. Не хотелось сидеть с кем-либо из
присягнувших, нужно было оставить место для Хагена и Динокеса. Они
вот-вот должны явиться, другие мысли я отметал. Я сел в самом конце
одного из двух длинных столов. Отсюда отлично был виден выход, да и
хорошо просматривалась вся столовая.