Кивнув приглядывавшему за порядком вышибале, я решил
не проходить в глубь зала и уселся за стол
неподалеку от входа. Набросивший куртку на спинку стула
Жора присаживаться не стал и сразу отправился
за выпивкой.
Народу в кабаке оказалось немного, знакомых
не наблюдалось вовсе, но так даже лучше.
Ни с кем общаться сейчас не хотелось. Пить, кстати,
желания особого не было тоже. Слишком уж настроение
паршивое. Мне б поспать — успокоиться...
Ладно, выслушаю, что Суворов предложит, а там видно будет.
Вдруг чего денежного подгонит. Вряд ли, конечно,
но мало ли...
— Чего скучаешь? — Жора подошел к столу
с парой пластиковых стаканчиков в одной руке
и бутылкой водки — в другой.
— Не скучаю, тебя жду.
Решив не тратить время впустую, я свернул пробку
с бутылки, вот только Суворов вновь не стал садиться
и опять куда‑то убежал.
Я обернулся глянуть ему вслед, но Жора уже растворился
в темноте. На освещение подвала хозяева кабака
не тратились, и тусклые лампочки подслеповато моргали
лишь в двух местах: у зарешеченного окошка раздачи
и в отведенной под сортир комнатушке. И вот там
обесточить их уже не было никакой возможности:
в первом случае возникали сложности с расчетами
за выпивку и харчи; во втором — риск
в темноте провалиться в вырубленные прямо в полу
дыры и вовсе зашкаливал за все разумные пределы.
А в остальном — да, темно. Но тут
смотреть‑то особо и не на что. Бутылку
и стаканы получается разглядеть, уже хорошо. В темноте
даже лучше, на самом деле. Так вот пройдешься по городу,
насмотришься на развалины, и на душе опять тоска
смертная. А в темноте — будто все по‑старому, словно
и не было ничего такого. И живы все, просто отошли
ненадолго, но вот‑вот обратно появятся.
Тоска, блин...
— Так, думаю, оно веселее пойдет, — подмигнул мне
вернувшийся наконец Жора и бухнул на стол жестяную банку
с консервированной ветчиной и литровую бутыль
с питьевой водой.
— Не то слово, — усмехнулся я, разливая
по стаканчикам водку.
Хоть перекушу на халяву. Да и выпить
не помешает, чего уж там. Может, хоть немного
отпустит.
— Ты как вообще? — замахнув водки, шумно выдохнул
Жора и открыл банку с ветчиной.
— Да нормально. Сам как?
Выпив сорокаградусной отравы, я плеснул в стакан воды
и хотел уже откромсать кусок ветчины складным ножом,
но вспомнил про собаку и потянул из ножен
кинжал.