Нестерпимо хотелось курить. Просто нестерпимо.
Казалось бы, давно успел избавиться от пагубного
пристрастия, но нет: стоило разнервничаться, и руки сами
собой начинали шарить по карманам в поисках пачки
сигарет.
А сигарет не было. Да и откуда
им взяться? Когда целый день приходится бегать, лишь бы
только на хлеб и воду заработать, уже
не до излишеств.
Впрочем, прямо сейчас никуда бежать необходимости не было.
Напротив, я преспокойно развалился на куске относительно
чистого брезента и разглядывал окрестности с крыши
семиэтажного жилого дома.
Блажь и дурь?
Как бы не так! Нет, сюда меня привела вовсе
не возможность полюбоваться на город с высоты
птичьего полета. Проспект с ржавыми нитками трамвайных путей,
желто‑зеленые пятна садов и маячившие на фоне темного
неба высотки остались с другой стороны.
Я же разглядывал ничем не примечательную хрущевку.
Точнее, почти ничем не примечательную: как ни крути,
далеко не все крыши могут похвастаться наличием овальной,
с абсолютно ровными краями дыры. Дыры, совершенно точно
не предусмотренной строительным проектом, а оставленной
неким шарообразным предметом, который на огромной скорости
рухнул с неба и, пробив бетонные перекрытия, провалился
вниз. И ко всему прочему, после этого еще
и не взорвался.
И вот это уже было интересно. Весьма и весьма.
Старательно сдерживая нахлынувшую вдруг суетливость,
я отложил бинокль и отошел на другую сторону
крыши.
Еще не так давно жители выстроенного на возвышенности
дома могли прямо из своих квартир любоваться праздничными
фейерверками, но потом город накрыл совсем другой огонь.
Не столь красивый и куда более разрушительный. Так вот
и вышло, что теперь открывавшийся с крыши вид больше
не мог вызвать ничего, кроме желания в срочном порядке
забиться в какую‑нибудь нору поглубже и потемней.
Полуразваленные остовы офисных высоток и закопченные, все
в брешах, стены жилых домов. Кузова сожженных легковушек
и пятнистые борта подбитой военной техники. Уже начавшие
захватывать новое жизненное пространство заросли кустарника
и узкая полоса реки, лениво перебиравшейся через обломки
взорванных мостов. Темные улицы, давно лишенные привычного света
фонарей, блеска витрин и пронзительных лучей автомобильных
фар. А еще — вечно затянутое серыми облаками небо.
Был город и не стало.
